Шерлок Холмс и десять негритят
Шрифт:
— Он никого вам не напоминает?
Холмс встал на стул и, держа свечу в левой руке, прикрыл согнутой правой шляпу и локоны.
— Силы небесные! — воскликнул Ватсон вне себя от изумления.
С полотна на него смотрело лицо Ниро Вульфа.
— Ага! Разглядели? Мои-то глаза привыкли отделять самое лицо от того, что его обрамляет. Умение проникать взглядом за маскировку — основное качество сыщика.
— Поразительно! Как будто его портрет!
Холмс перешел к соседнему полотну.
— А это кто по-вашему?
Доктор
— Силы небесные! — снова воскликнул он. — Так это же Огюст Дюпен!
— Смотрите дальше, дорогой друг, — предложил Шерлок Холмс, освещая третий портрет.
— Арчи Гудвин!
— Ага! Разглядели? Если выщипать всем этим графьям и баронам их бороды, сдернуть шляпы, срезать локоны, то установить принадлежность их лиц не составит никакого труда… Смотрите дальше, Ватсон.
— Невероятно! Коррадо Каттани!
— Дальше!
— Эркюль Пуаро!
— А теперь?
— Боже мой, мисс Марпл!
— Да, это действительно она. Веер заслоняет ей добрую половину лица, но вы все-таки узнали ее. Браво, Ватсон!
— Силы небесные! Перри Мейсон!… Отец Браун!… А вот и Делла Стрит!
— Хороша, как и в жизни. Не правда ли, Ватсон?
— Смотрите — Филип Марлоу!
— Точно!
— Комиссар Мегрэ!… Постойте, а это кто? — Ватсон в растерянности запнулся.
— Разве не похож? — обиделся великий сыщик.
— Холмс, никак это вы?
— Да, собственной персоной. А взгляните, кто висит рядом.
Ватсон озадаченно нахмурился.
— Ну, уж это я не берусь судить. Вообще-то, по правде сказать, Холмс, я не большой знаток живописи, — смущенно признался доктор. — Краски, кисти — это не для меня…
— Ватсон, да вы сами себя не узнаете!
Холмс громко расхохотался. И от этого смеха лица на портретах, казалось, вдруг загадочно заулыбались в сумраке гостиной, затряся своими бородами и локонами.
Холмс остановился перед последним портретом.
— И, наконец, перед нами инспектор Жюв.
— Но что все это значит, Холмс? — спросил доктор, сгорая от любопытства.
— Каждый из тех, кто находится сейчас в замке, имеет свой портрет. Кроме… дворецкого.
— Значит, он и есть загадочный убийца?!
— Если это Томас, то можете отныне называть меня Пинкертоном.
— Ну что вы, Холмс. Я не посмею!
— Спасибо, друг мой. Странно было бы обнаружить портрет слуги среди господ, не правда ли? Кстати, портрет хозяина замка здесь тоже отсутствует. Возможно, он сейчас находится в замке, хотя бы под видом одного из гостей. Но пока это только предположение…
— Потрясающая версия, Холмс!
Великий сыщик снисходительно улыбнулся.
— Жаль, что здесь нет моего брата Майкрофта.
— Почему?
— Он превосходит меня в наблюдательности и владении дедуктивным методом. С его помощью преступник был бы вычислен и схвачен еще до восхода солнца.
— Не
— Похоже, я опять напросился на комплимент. — Холмс бросил прощальный взгляд на картины. — Пойдемте обратно, дорогой друг. Надеюсь, вам не приснятся сегодня кошмары.
Они отправились назад в свою спальню. Их шаги гулко отдавались в тишине уснувшего замка. У доктора между лопаток ползали мурашки.
— Послушайте, Ватсон, — сказал Холмс, когда они вошли к себе, — у вас чертовски скверный вид. Вас, наверное, сильно взволновала вся эта история.
— Сказать по правде, да, — вздохнул доктор. — Хотя после моих мытарств в Майванде мне следовало бы стать более закаленным. Когда у меня на глазах рубали в капусту моих товарищей и по воздуху носились их отрубленные головы, я и то не терял самообладания.
— Понимаю. В этих преступлениях есть таинственность, которая действует на воображение; где нет пищи воображению, там нет и страха… Ложитесь-ка на диван, милый Ватсон, и посмотрим, как скоро я сумею вас усыпить.
Холмс взял из угла скрипку. Ватсон растянулся на диване, и великий сыщик заиграл тихую, медленную, навевающую дремоту мелодию, без сомнения, его собственную — у Шерлока Холмса был неподражаемый талант импровизатора.
От этой музыки у Ватсона потемнело в глазах. Сомкнув веки, он смутно представил тонкую, худую руку Холмса, его серьезное лицо и взмахи смычка. Потом ему стало казаться, что он мирно уплывает куда-то по морю звуков, и вот он уже в стране снов и над ним склонилось милое лицо… удивительно, необыкновенно милое лицо… мисс Марпл. Она широко разевает рот, щелкает вставными зубами и…
Доктор хотел убежать, но его поглотила тьма.
Глава 20. Мегрэ и девушка в ночной сорочке
Это была изнурительная, необычная ночь. Мегрэ спал и в то же время не спал. Он словно раздвоился: он лежал в постели и в то же время незримо присутствовал в каждом уголке замка.
Он ясно представлял себе всех гостей, ворочающихся с боку на бок, вздыхающих и вздрагивающих во сне. Сам тоже долго ворочался и вздыхал.
Потом Мегрэ заснул, но в испуге вдруг вскочил оттого, что в уборной спустили воду. И тогда он снова вернулся к своей игре.
Теперь он вообразил Мейсона, вышедшего из уборной и тихо проскользнувшего в спальню… Мисс Марпл сматывает клубок, а сонный Эркюль Пуаро сидит напротив, выставив перед собой руки, и держит пряжу… Отец Браун перебирает во сне своими ножками… Филип Марлоу храпит так, что дрожат стекла… Арчи Гудвин спит как убитый…
В спальню Мегрэ бесшумно входит Делла Стрит, держа в руках подсвечник с едва мерцающей свечой.
— Это вы? — бормочет комиссар.
— Я.
— Ко мне?
— К вам.
— Вы не могли бы отвернуться? Я встану и оденусь.