Шерлок Холмс и Русская богиня

Кондубасов Гарри

– Полагаю, Холмс, вы уронили в улей мешок соли. Спьяну, должно быть…

– Браво, Ватсон! Ваше злословие представляет собой такую же солёную добавку в ваши медовые речи, которые я обожаю слушать и читать. Оно прекрасно расширяет палитру вкуса! В ваших жилах словно бежит солёный мёд с моей пасеки! Вы точно станете его большим поклонником и ценителем… несколько позже, мой друг! Несколько позже.

– Никогда, Холмс, ни-ког-да! Вам повторить? Ни…

– Никогда не говори никогда, – это вы позабыли? Извольте, Ватсон, послушать меня три минуты, и я предъявлю свои козыри. Для общего понимания напомню, что моя вилла в Суссексе расположена на южном склоне возвышенности Саут-Даунс, с которой открывается изумительно широкий вид на Ла-Манш. В этом месте берег представляет собой стену из меловых утесов высотой до ста метров, кое-где даже выше. Прибой шумит где-то там внизу, у подножия утёсов, но солёные морские туманы легко проникают на сушу, засоляя прибрежные земли на несколько километров вглубь. Ла-Манш у берегов

Суссекса – самое туманное место в Британии, потому что южные и западные ветра постоянно нагоняют холодную океанскую воду, которая смешивается с более теплой прибрежной водой мелководий, порождая наши знаменитые туманы, будь они трижды неладны! Я видел с берега, как море до самого горизонта начинает дымиться, как закипающий адский котел, а через час туман уже стоит стеной до небес! Я возвращался домой, как будто продирался через мешок с мукой! А зимние шторма так и вовсе поливают эти земли солёными дождями. Ватсон! Мои пчёлы собирают пыльцу и нектар в радиусе двух миль, это я проверял, наблюдая за ними по всей округе. И пыльца, и нектар имеют примесь морской соли, что элементарно. Вы забыли, наверное, эпизод в моей книге «Практическое пчеловодство» [2] , которую я вам дарил, но вряд ли вы обратили на него должное внимание, если только вообще потрудились прочесть эту книжицу. Я проследил вылет пчелиной матки с роем до фермы мистера Пиккенса, где она выбрала старое дерево с дуплом в зарослях малины. Не удержавшись, я сорвал несколько спелых ягод, бросил их в рот и тут же распахнул глаза от изумления. Малина была солёная, как рыба к пиву! Но уже через секунду эту соль смыл сладостный малиновый сок. Это было пикантно и по-своему весело. Я захохотал от удовольствия… Все растения-медоносы в наших местах напитаны солью, и пчёлы не виноваты, что у них получается неправильный мед.

2

Полное название книги Холмса: «Практическое руководство по разведению пчел, а также некоторые наблюдения над отделением пчелиной матки».

Когда мы познакомились с мистером Пиккенсом поближе, а он уроженец местной деревушки Фулворт, тамошний учитель и занимается садоводством всю жизнь, он поведал мне забавную историю о переменчивости гастрономического вкуса публики. Его малину долгие годы никто не хотел покупать из-за солёного привкуса, хотя тот исчезал уже через секунду. Однажды ему довелось угостить своей солёной малиной самого архиепископа Кентерберийского, который сказал «Оу!» или «Эу!», или что-то вроде того на своем божественном наречии. И попросил добавки… После этого малина мистера Пиккенса стала пользоваться бешеной популярностью. На рынках Брайтона и Саутгемптона за неё платили вдвое больше против обычной малины, а лондонские гурманы присылали лакеев на ферму для того, чтобы те порадовали своих хозяев волшебной ягодой прямо с куста. Вы разумеете, Ватсон, к чему я клоню?

– Вы собираетесь повторить этот трюк с вашим мёдом? А вдруг архиепископ скажет: «Фу! Какая дрянь!» – вы к этому готовы, Шерлок?

– Готов абсолютно! Вы почти разгадали мою комбинацию, дружище, но она не может провалиться. Потому что вместо архиепископа я намерен угостить своим мёдом герцогиню Манчестерскую. Мы, англичане, сплошь снобы и смотрим на высший свет, чтобы обезьянничать с него всё, что только можно. Какой-нибудь владелец корсетной мастерской из Кэдоган-Плейса с задворок Белгравии заискивает перед обитателями Гросвенор-Плейс, смотрит сверху вниз на Слоун-стрит и считает Бромптон вульгарным. И все они притворяются людьми великосветскими и делают вид, будто не знают, где находится Нью-роуд. Как думаете, Ватсон, как давно вся Англия пристрастилась чаевничать в пять часов вечера, и кто тому виной?

– По-моему, Холмс, уже король Артур и рыцари круглого стола собирались на файф-о-клок и судачили за кубком чая о кознях злобной феи Морганы. Сколько помню себя, старая добрая Англия всегда со страстью предавалась пятичасовому чаепитию. Во всяком случае, в нашем доме это был священный ритуал. Мы, мужская часть семьи в лице отца и нас с братом Генри, пили чай с молоком, а наша мать, да будет ей земля пухом, по слабости здоровья покупала себе дорогие сливки с запахом, как она выражалась, божественной амброзии.

– Мы родились, Ватсон, в середине девятнадцатого века, и наблюдали одну и ту же картину, полагая её извечной. Мы думаем, что ещё Юлий Цезарь не вторгся в Британию, а полудикие бритты уже гоняли чаи, ну, если не китайские, то хотя бы травяные и ягодные. Детское восприятие некритично, а впоследствии мы не нуждаемся в пересмотре стереотипов. На самом деле, Ватсон, обычай пятичасового чаепития сложился в Англии за каких-нибудь четверть века до нашего появления на свет. Я наводил справки и оказалось, что герцогиня Бедфордская Анна Мария Рассел, наперсница королевы Виктории, первой завела в своём доме обычай легкого перекуса с чаепитием в пять часов дня. Так и пишут – первой! Вы можете поверить в такую чушь? Во всей стране, в миллионах семейств якобы никто до герцогини не догадывался, что попить чайку ближе к вечеру настоящее удовольствие и очень полезная вещь. Наверняка пили тысячи и тысячи

раз, но это оставалось частным делом безвестных лиц. Когда же то же самое вдруг стала делать герцогиня Бедфордская, особа, приближенная к престолу, мы, нация снобов, во всех слоях общества тотчас воспылали жаждой соответствовать великой новой дворцовой моде! Почувствовать и попробовать себя в роли герцогини решили все и вся! Так Англия обрела свой древний обычай пятичасового чаепития, который, как все думают, застал на островах ещё Цезарь. И я намерен, Ватсон, неплохо поживиться на нашем снобизме, который никуда не делся. Только на сей раз великий свет, который зальёт всю Англию от Корнуолла до Оркнейских островов, вспыхнет в окнах дворца герцогини Манчестерской, храни её господь.

– Снова интригуете, Холмс! Причем тут ваша герцогиня? Что вас с ней связывает?

– Герцогиня Манчестерская обязана мне по гроб жизни! Заметьте, дружище, это её собственные слова, я их только повторяю. Однажды я выручил её из крайне неприятной истории, афишировать которую я не имею права. Поверьте, её судьба и даже жизнь висели на волоске, поскольку герцогиня была полна решимости покончить с собой, если дело обернётся к худшему. Но мне удалось обернуть его к лучшему, и герцогиня вышла сухой из воды. Она исполнена благородства и хранит чувство благодарности ко мне, Ватсон, о чём я сужу по милым поздравительным открыткам, которые герцогиня присылает мне на каждое Рождество с самыми тёплыми пожеланиями. Очень многие люди быстро начинают тяготиться чувством благодарности – оно их угнетает, потом начинает раздражать. Герцогиня Манчестерская тяготится совсем по другому поводу – она ждёт момента или случая, когда сможет отплатить мне добром за добро. Я не взял с неё никакой платы, по своим тогдашним соображениям, а она не хочет оставаться у меня в долгу навеки, о чём напоминает ежегодно. По возвращении из Америки, Ватсон, я намерен погасить вексель с моральным долгом герцогини, обратившись к ней с самой невинной просьбой. Вы уже догадались!..

– Вы попросите её пить чай с вашим солёным мёдом, Холмс?

– Непременно! Герцогиня будет рада удружить мне в таком пустячном вопросе, я в этом ни секунды не сомневаюсь. Все её гости будут пить пятичасовой чай с моим мёдом и выслушивать её дифирамбы новому необычному лакомству. Через две недели на мою пасеку станут приезжать экипажи с вензелями аристократов на дверцах и забирать мед бочонками. Потом потянутся повозки попроще, наконец, слетятся выжиги-перекупщики, которым я не намерен уступить ни пенса от своей справедливой цены. Герцогиня, вот увидите, поднимет медовую волну не хуже архиепископа! Но я, поверьте, не сижу сложа руки и не уповаю на чужие милости. Знаете, в чём особенность пчелиного воска с моей пасеки?

– Воска? Вы спрашиваете меня о воске? Ха-ха!

– Обычный воск имеет желтоватый или кремовый оттенок, Ватсон, но может быть и коричневатым. Мой воск сияет белизной благодаря все той же морской соли.

– И что с того?

– В паре кварталов от нас, на Марилебон-роуд, расположен музей восковых фигур мадам Тюссо. Я показал им свой воск – они законтрактовали сразу весь объём текущего и будущего наличия моего воска на пять лет вперёд с правом продления договора ещё на пять лет по цене, которую я им назвал, ни секунды не торгуясь! И потирали при этом руки от удовольствия. Потому что мой белый воск идеально подходит для лепки восковых фигур, особенно лиц из высшего европейского общества. Они сравнивали его с каррарским мрамором! Обычный воск им приходится обесцвечивать путем химической переработки, при этом качество воска сильно падает. Мой воск для них настоящая находка! Они создают сеть филиалов своего музея в европейских столицах и остро нуждаются в производственном материале. Посмотрите, дорогой Ватсон, у меня уже выросли за плечами пчелиные крылья, чтобы я мог воспарить? Простите, что я расхвастался, но с кем же мне ещё поделиться хорошими вестями, как не с вами, друг мой?

Не успел Ватсон ответить, как с улицы в окно постучали каким-то мерзким костяным стуком. Поскольку окно находилось на втором этаже, дотянуться до него с тротуара было без лестницы невозможно. Друзья, как по команде, удивлённо повернули головы и удивились ещё больше. Большая чёрная птица стучала клювом по стеклу, усевшись на карниз. Стук был настолько мощным, что напоминал битьё молотком по камню мостильщиками улиц. Стекло только что чудом не разлеталось вдребезги.

– Это же ворон! – воскликнул Холмс. – Какого чёрта он приперся? Миссис Хадсон устроила кормушку для птиц? Ничего не понимаю. Смотрите, Ватсон, он совершенно не пугается меня! Неужели это ручной ворон, улетевший из хозяйской клетки?

Ватсон подошел к окну и вгляделся.

– Он точно не дикий, – сказал доктор. – Посмотрите, у птицы на лапке какая-то ленточка. А на ленте какие-то знаки… Быть может, это птица из зоопарка? Сбежала из вольеры?

– Сейчас узнаем, – сказал Холмс и поднял оконную раму, мешавшую ему рассмотреть детали. – Прошу, мистер ворон!

– Вы с ума сошли, Холмс! – нервно вскрикнул Ватсон. – Ворон, влетевший в дом, приносит смерть!

– Джон, успокойтесь, дорогой, – миролюбиво сказал Шерлок. – Не поддавайтесь суевериям! На ленте написано Хугин. Наверное, это имя ворона или его хозяина.