Шерлок Холмс и Русская богиня
Шрифт:
– Это комплимент или оскорбление?
– Наверное, и то, и другое. Смотря с какой каланчи оценивать ситуацию.
– Шерлок, стоп! А если посол?..
– Посол?
– Если посол получит от вас доверенность и решит ею воспользоваться в своих собственных интересах?
– Вопрос не бровь, а в глаз, Ватсон! Сэр Джеймс – джентльмен с безупречной репутацией, юрист и путешественник, который отправился на гору Арарат и нашел на ней трухлявую деревяшку в четыре фута длиной. Таких деревяшек в Англии валяется шесть дюжин вдоль любой сельской изгороди, но деревяшка на Арарате, решил сэр Джеймс, отвалилась от Ноева ковчега! С ним согласились немногие ученые мужи, но сомневаться в его честности нет повода. Однако когда под подозрением все – исключений быть не может. Мой гениальный брат Майкрофт предусмотрел и
– Майкрофт, кажется, все предусмотрел! В который раз удивляюсь его дьявольски изощренному уму! Но в чём смысл его туманной радиограммы, из которой я понял только то, что скачки не состоятся. Вы, Шерлок, сделали ставку в букмекерской конторе перед отъездом?
– Контора Черчилля вовсе не букмекерская контора, принимающая ставки на победу в заезде. Майкрофт слегка пошутил. Черчиллей в Англии хватает, но в данном случае речь идет о первом лорде адмиралтейства Уинстоне Черчилле, герцоге Мальборо. Майкрофт опасался, что Германия может решиться на крайние меры, чтобы сорвать наши планы, если информация о них всё же просочится и станет достоянием агентуры. Поэтому он попросил адмиралтейство проверить все германские базы на предмет нахождения в них немецких подводных лодок. Проверка показала, что все субмарины находятся в местах постоянного базирования. Поэтому возможность торпедной атаки на «Титаник» можно исключить из перечня рисков.
– Что я слышу – торпедной атаки? На пассажирское судно?! В мирное время?!! Но это же безумие!
– Это не безумие, Ватсон, а первый акт войны, если атака состоится. Майкрофт сказал, что кайзер атакует нас, если Германия сочтёт себя готовой к войне. Как видите, нам ничего не угрожает, значит, последний немецкий солдат ещё не пришил последнюю пуговицу к мундиру. Но может быть, они просто ни о чём не разнюхали, тогда расслабляться не стоит. Стоит прислушаться к собачнику в пабе, который нутром чует, что Европа вот-вот взлетит на воздух, словно пороховой погреб.
– Послушать вас с Майкрофтом, так всем нам осталось жить пять минут.
– Именно за это, Ватсон, я и ненавижу большую политику. Это чистая отрава… которой мы уже отхлебнули! Запейте отраву коньяком, вам полегчает!
На третью ночь путешествия Холмс проснулся от неприятного запаха.
– Какое-то Чикаго! – пробурчал он спросонья. – Чем это воняет?
В Чикаго судьба заносила его в рамках операции внедрения в германскую агентурную сеть в Англии, во главе которой стоял резидент фон Борк. Подобраться к резиденту напрямую было невозможно, поэтому британская секретная служба снабдила Холмса фальшивыми документами на ирландскую фамилию Олтемон и перебросила в Чикаго, чтобы его воспринимали в дальнейшем как американца ирландского происхождения. Оттуда он проник в тайное ирландское общество в Буффало (штат Нью-Йорк), был арестован констеблями в Скибберине (Ирландия) как участник антианглийских волнений и, в конце концов, обратил на себя внимание одного из мелких агентов фон Борка, который рекомендовал «Олтемона» своему шефу как ирландского экстремиста и подходящего человека. На протяжении двух лет Холмс-Олтемон вёл тонкую игру против Борка, которая увенчалась ликвидацией резидентуры и всей агентурной сети. Но собственно чикагский этап операции оставил в душе Холмса весьма неприятный запах – в буквальном смысле слова. Как и все лондонцы, Холмс привык к удушливому смогу и противным городским запахам, но Чикаго в этом плане его потряс. «Разве можно этим дышать?» – спрашивал себя несчастный Олтемон, очутившись на улицах Чикаго. Знаменитые чикагский бойни располагались прямо в городской черте, в год на них забивали девять
– Ватсон, спите?
– Какого чёрта, Холмс? Конечно, сплю.
– Откуда этот ужасный запах? Он вас не беспокоит?
– Нет.
– Никогда не думал, что у вас атрофировано чутье.
– Я хирург, не забыли? Если обращать внимание на миазмы, следует избрать другую профессию. К тому же в морге запах ещё гаже.
– Вот не ожидал, что буду путешествовать в морге.
Холмс резко нажал кнопку вызова – стюард явился в мгновение ока, будто стоял за дверью.
– Какого чёрта, уважаемый…
– Глубочайше, господа! Глубочайше извиняюсь и скорблю вместе с вами! – воскликнул Нильпферт, не дожидаясь вопроса и претензии. – Пароходство, поверьте, принимает все-все-все меры против крыс, но и крысы, к сожалению, тоже принимают свои меры.
– Чем тут воняет? – всё же спросил Холмс.
– Ими и воняет, – отвечал Нильпферт. – С ними невозможно договориться, господа! Эти подлые твари не соблюдают… Думаю, одна из них сдохла в вентиляционной трубе. Сейчас проверим…
Стюард задрал к потолку свою кошачью рожу и втянул воздух ноздрями.
– Точно! Сифонит на полную. Не могу сказать, одна крыса или больше, но и одной вполне достаточно, господа! Судя по запаху, она сдохла три или четыре дня назад прямо в вентиляции. Могу поручиться!
– Так уберите её, – буркнул Холмс. – Нельзя же спать в нужнике.
Однако проблема удаления дохлой крысы из вентиляционной трубы оказалась посложнее, чем бином Ньютона. Крыса валялась где-то далековато от горловины, зацепить её ничем не удавалось. Требовалось снимать потолочные панели и лезть в межпалубные перекрытия для демонтажа вентиляционных секций.
– Не раньше, чем в Нью-Йорке! – заключил механик. – Придётся разгромить эту роскошную каюту, чтобы прочистить трубу.
По его распоряжению Нильпферт заткнул горловину чистой ветошью, чтобы ослабить приток вони, и распахнул окно каюты. Океанский воздух освежил атмосферу, впрочем, лишь отчасти, но сон друзей в эту ночь был безнадёжно испорчен. Следующая ночь опять не задалась. Ветошь оказалась плохим фильтром, миазмы сгустились, – на Холмса это подействовало радикально.
– Ватсон, – сказал Шерлок уже далеко за полночь, – приглашаю вас на пикник! Ручаюсь, он пройдет на чистейшем в мире воздухе, которым мне не стыдно будет угостить своего лучшего друга.
Ватсон поначалу отнекивался, но Холмс соблазнил его видом пары бутылок французского шампанского «Veuve Clicquot Ponsardin» [7] , купленного им в корабельном «Парижском кафе». Там же были приобретены припущенные морские гребешки с икрой, приправленные белым шоколадом и маслом омара, изысканные мясные медальоны с восточными приправами, воздушные круассаны, слоёные пирожки с разными начинками, ореховые пирожные с молочным шоколадом и пара груш «шарпини», глазированных кофейной карамелью. Гурман, проснувшийся в неприхотливом докторе при виде этой гастрономической роскоши, заставил его капитулировать.
7
«Вдова Клико Понсарден».
– Мы будем пировать на баке, любуясь ночным океаном, и первыми на корабле вдыхая девственно свежий воздух. Ватсон, впечатления – вот главная награда путешественнику! Вы не забудете наш пикник никогда.
Уложив вино, хрустальные стаканы, фрукты и яства в удобную сумку с ремнём через плечо, Холмс попробовал вызвать стюарда, чтобы тот сопроводил их и донес сумку, но на звонки никто не откликался.
– Ленивая тварь, – проворчал Холмс, имея в виду Нильпферта, который будто в воду провалился.