Шерлок Холмс идет по кровавым следам
Шрифт:
Когда мы с Холмсом, задыхаясь, вырвались на упоительно прохладный ночной воздух, наши пальто были охвачены пламенем. Скинув их, мы принялись затаптывать опаляющий огонь.
— Пойдёмте, Уотсон. — Холмс потянул меня за руку. — Здесь небезопасно — дом в любой момент может рухнуть. Быстрей, на ту сторону улицы!
На тротуаре с противоположной стороны стояли, остолбенев, словно загипнотизированные пожаром, несколько людей, материализовавшихся из ночной темноты. Мы подошли к ним. И в ту же минуту, как и предвидел Холмс, дом номер один по
Холмс дружески похлопал меня по спине.
— Уотсон, — жадно вдыхая холодный воздух, проговорил он, — в будущем, когда я прикажу вам не следовать за мной, надеюсь, вы снова нарушите мои инструкции. — Он улыбнулся. — Сегодня ночью вы спасли мне жизнь, старина.
— У меня была веская причина проигнорировать ваши инструкции, Холмс.
— Старая добрая интуиция, а, Уотсон?
— Нечто более осязаемое. Меня предупредили, что вы в опасности.
— Предупредили? — Видно было, что моё сообщение захватило его врасплох. — Но кто?
Кратко, но со всеми существенными подробностями, я рассказал ему историю мисс Лидгейт.
Холмс слушал меня с бесстрастным лицом, не прерывая вопросами.
— Право, весьма поучительно. И сейчас эта молодая женщина ожидает нашего возвращения на Бейкер-стрит?
Я кивнул.
— В таком случае не будем терять времени.
Мы направились к ожидающему нас кэбу, и я назвал озадаченному извозчику адрес. По пути домой Холмс, несмотря на мои настойчивые расспросы, хранил молчание.
Приехав на Бейкер-стрит, он поспешил подняться по лестнице первым и распахнуть дверь гостиной.
— Ага! — вскричал он. — Леди упорхнула.
— Ушла? — Я не поверил собственным ушам.
— Боюсь, да, — откликнулся Холмс, оглядывая пустую квартиру. — Похоже, мисс Лидгейт верит в то, что Гренфел скорей добьётся успеха, чем мы.
— Вы хотите сказать, она побоялась здесь остаться?
Холмс кивнул.
— Из того, что вы мне рассказали, ясно, что женщина полностью во власти этой скотины Гренфела. Придя сюда ночью, она страшно рисковала — если злодей заподозрит, что она каким-то образом способствовала моему побегу, он убьёт её.
— Какой ужас! Вы хотите сказать, она вернулась к нему?
— Похоже на то. Куда ещё ей идти?
— Холмс, мы должны что-то сделать. Мы должны её спасти!
— Всему своё время, Уотсон. Давайте сначала позаботимся о наших ранах. Я, например, очень хочу выпить.
По выражению лица Холмса можно было понять, что спорить с ним бесполезно. Раз уж он что-то решил, никакие мои доводы не помогут. Итак, я неохотно подчинился его воле и обработал лёгкие ожоги на наших руках. Если не считать их, мы ничуть не пострадали, хотя спаслись просто чудом.
Полчаса спустя мы с Холмсом вновь сидели у зажжённого камина, анализируя ночные события. Характер Холмса прошёл суровую закалку — глядя, как он покойно развалился в кресле, попыхивая старой глиняной трубкой, трудно было поверить, что совсем недавно он чуть
— Рассказ девушки полностью подтверждает мои умозаключения относительно экземпляра «Больших надежд», — с довольным видом заметил он.
— Вы подозреваете, женщина замешана?
Мой друг издал короткий смешок.
— Вы употребили правильное слово: я действительно «подозревал», но для полной уверенности у меня было недостаточно информации. Я знал, что человек, которого я считал таинственным убийцей, обладает почти гипнотической властью над женщинами и вскоре пожелает вновь испытать её.
— Кто же всё-таки этот тип Гренфел?
— Вам он хорошо известен как Стэплтон.
— Стэплтон?! Убийца Баскервилей? — выдохнул я. — Но он мёртв!
— Ничуть не бывало.
— Я полагал, он на дне Гримпенской трясины…
— На это указывали факты, но я не мог безоговорочно поверить в его гибель.
Затем Холмс рассказал обо всём, что произошло с ним с того момента, как он в тот вечер уехал с Бейкер-стрит, вплоть до моего своевременного прибытия в горящий особняк.
— Так, значит, я принял манекен за ваше тело? — спросил я, прослушав рассказ до конца.
— Да, Уотсон, эта штуковина и меня сбила с толку. Понимаете, я был уверен, что мой противник — одинокий волк, и не ожидал такой хитрой приманки. — Он смущённо засмеялся. — Должно быть, Стэплтона очень позабавило, когда я вошёл в комнату и обратился к манекену.
— А он поджидал вас, спрятавшись за дверью?
— Да, чтобы оглушить. И это ему вполне удалось. Меня откровенно одурачили. Можете зафиксировать это, Уотсон, как одно из моих наименее успешных дел [8] . — Он подался вперёд и коснулся моей руки. — Если бы не вы, дружище, это дело стало бы для меня последним.
Меня очень тронули слова благодарности, произнесённые с такой искренностью, я даже не нашёлся что ответить. Чтобы помочь мне побороть смущение, Холмс налил нам обоим ещё по стаканчику.
8
Уотсон пишет, что впоследствии он предложил Холмсу представить это приключение как дополнение к делу Баскервилей, что привело Холмса в смятение. Учитывая последующие события, Холмс категорически запретил Уотсону публиковать эту историю.
— Мы должны вызволить из лап Стэплтона эту несчастную молодую женщину, — сказал я Холмсу, когда он протянул мне стакан.
Я хорошо помнил, как ужасно обращался злодей с Бэрил Стэплтон, своей женой.
— На первом месте отдых — ночной сон. — Холмс потянулся.
— Разве мы можем сейчас терять время?
— Усталый мозг не может быть эффективным, Уотсон. Иметь дело с таким умным и опасным противником, как Стэплтон, можно только на свежую голову.
— Но что будет с девушкой?