Шерлок Холмс идет по кровавым следам
Шрифт:
Холмс, которому удалось подняться на ноги, воспользовался случаем и, схватив распятие, твёрдо сжал его в руках. Наступая на вампира, он постепенно оттеснял его к балконной двери. Чёрная фигура почти слилась с темнотой за окнами. Остановившись на пороге, Дракула с вызовом выкрикнул:
— Вы за это поплатитесь, Шерлок Холмс. Я буду мстить!
Завернувшись в плащ, он исчез, растворившись в ночи.
Холмс закрыл балконную дверь и привалился к ней спиной. Лицо его было напряжённым и усталым. Всё произошло так стремительно, что ещё какое-то время я не
Но тут раздался громкий стук в дверь, и мы услышали встревоженный голос Сайласа Гарднера:
— Мистер Холмс! Доктор Уотсон! Что произошло? С вами всё в порядке?
— Да, — спокойно ответил Холмс. — Не о чем беспокоиться. Идите спать.
Последовала пауза, затем Гарднер заговорил снова:
— Вы уверены?
— Да. Прошу вас, идите спать, — с раздражением повторил Холмс.
После ухода Гарднера я осмотрел девушку. Несмотря на недавнее лихорадочное состояние, сменившееся обмороком, пульс у неё окреп, и она, похоже, была погружена в спокойный сон.
— Что ж, Уотсон, — промолвил Холмс, после того как мы расставили всё в комнате по своим местам и снова уселись у камина, — мы наконец лицом к лицу встретились с графом Дракулой. Он оказался таким, как рассказывал Ван Хельсинг, и даже хуже.
— Действительно. Настоящий демон из ада, — согласился я.
— У нас никогда не было противника, столь же могущественного и злобного, как это существо. — Он бросил взгляд на спящую девушку. — Наши усилия помешали попыткам Дракулы выпить её кровь, и у неё появился шанс выжить. Но он не сдастся — кровь для него означает жизнь. Вампир выбрал эту девушку себе в невесты и сделает всё, чтобы заключить этот отвратительный союз.
— По крайней мере, мы выиграли первый раунд.
— Но будут и другие. Нельзя допустить, чтобы эта маленькая победа усыпила нашу бдительность, ибо теперь в опасности не только жизнь девушки.
— Что вы имеете в виду?
— Связавшись с графом Дракулой, мы обрекли себя на кое-какие неудобства. Вспомните его прощальный возглас: «Я буду мстить». Это означает лишь одно — он намерен уничтожить нас, Уотсон.
Глава восемнадцатая
КРУГ РАСШИРЯЕТСЯ
Оставшуюся часть ночи мы продолжали наблюдать за мисс Хантер. Холмс предложил мне немного поспать в кресле, но нервы были на пределе, и сон не шёл. Я знал, что этой ночью нас больше не потревожат, но всё же ловил себя на том, что непрестанно обращался взглядом к застеклённой двери, силясь рассмотреть что-то в темноте за окном.
Около четырёх часов утра снова поднялся ветер, и начался снегопад. Большие снежинки мягко ударялись в оконное стекло. Больше часа наблюдал я за тем, как снежная завеса, кружась, проносилась мимо, пока наконец она не иссякла, оставив на каждом стекле новую белую раму.
Первые проблески рассвета принесли с собой большое облегчение. Когда в комнату проникли лучи солнца, с моего тела спало всё напряжение, накопившееся за ночь. Утренний свет принёс с собой уверенность
Зевая и потягиваясь, я подошёл к окну. Снежная буря стёрла с земли все краски, покрыв всё кругом толстым белым, сверкающим на солнце настом.
Где-то в отдалении бдительный петух возвестил наступление нового дня, и сразу же Кэтрин Хантер, издав тихий вздох, заворочалась во сне. Это были первые признаки жизни после ночного обморока. Я пощупал её пульс, к моему изумлению и радости он оказался почти нормальным. Лицо её дышало спокойствием, и на щеках появился лёгкий румянец.
Открыв глаза, она вопросительно уставилась на нас.
— Кто вы? — спросила девушка тихим шёпотом.
— Не бойтесь, мисс Хантер, мы пришли, чтобы вам помочь. Я — Шерлок Холмс, а это доктор Уотсон.
— Моя дорогая, вы были очень больны, но теперь дело идёт на поправку, — добавил я.
— Мне приснился сон, — тихо и растерянно произнесла она. Тяжёлое воспоминание омрачило её бледное юное лицо. — Сон. Налетел ветер, сильный ветер, он кружился вокруг меня. И был мужчина… с жестоким лицом. — Её глаза широко раскрылись от испуга. — Он пришёл за мной. Он… пришёл за мной. Пришёл…
Голос её мучительно зазвенел, на лбу выступили капельки пота. Бедняжка словно заново переживала ужасные события прошедшей ночи. Она сделала попытку сесть, но была ещё слишком слаба и бессильно упала на подушку.
— Он пришёл за мной. Пришёл за мной, — повторяла она, прикрыв глаза, словно пытаясь отделаться от этих мрачных воспоминаний.
Тонкими пальцами она коснулась отметин у себя на шее.
Я вытер пот у неё со лба и сказал:
— Лежите спокойно, прошу вас. Вы ещё слишком слабы.
Она повернула ко мне испуганное лицо.
— Этот человек… он…
Не договорив, она беззвучно зарыдала.
Холмс взял её за руку.
— Это был дурной сон, мисс Хантер. Всё уже позади, он не вернётся. Мы об этом позаботимся. Вам надо забыть об этом кошмаре и постараться направить все мысли на выздоровление.
Несмотря на то что Холмс объявлял себя женоненавистником, он, безусловно, имел подход к женщинам. На Бейкер-стрит я не раз наблюдал, как своим сочувственным отношением и добрым словом он успокаивал даже клиенток, уже чуть было не потерявших рассудок. Когда я говорил ему об этих моих наблюдениях, он пытался разубедить меня, утверждая, что любое его действие в отношении клиента продиктовано сугубо практическими целями.
— Ни один сыщик, Уотсон, не в состоянии получить точное представление о проблемах человека, находящегося на грани истерики.
Тем не менее его обаяние возымело действие: с лица мисс Хантер исчезли признаки тревоги и на губах заиграла улыбка.
— Спасибо, — прошептала она.
— А как у вас с аппетитом? — спросил он своим обычным деловым тоном.
— Очень хочется есть, — призналась мисс Хантер.
— Отлично. Что ж, Уотсон, как вы считаете, сможем мы уговорить мисс Гарднер принести нашей пациентке чего-нибудь съедобное?