Шерловая искра
Шрифт:
Заветная шкатулка просто обязана была существовать. В предыдущие разы в книгохранилище ничего подобного на глаза не попалось, может она и не в библиотеке вовсе, но это не точно. Детально изучить все закоулки, поискать тайные места я так и не успела.
Имелась, конечно, ещё одна версия. Более правдоподобная, но как же не хотелось, чтобы она оказалась верной. Очень может быть, что Ниниэль позаботилась о том, чтобы информация, о которой ей хотелось бы умолчать, не стала случайным образом достоянием гласности. Это значит, что искомые документы припрятаны где-нибудь в её комнате. А вот незаметно просочиться в
Вторым пунктом репрессивных мер со стороны Нини стал её запрет для слуг таскать еду ко мне в «номер». Так жаждет видеть падчерицу за одним столом? Переживает, что мало времени уделяет кноканью беззащитной девчонки, а она так, чего доброго, и голову поднимет? Изучила местный словарь бранных выражений и накопила новый заряд красноречия для морального истязания жертвы?
— Ну что ж, боюсь тебя огорчить, любезная мачеха, но избиения младенцев больше не будет. — чувствуя, как внутри закипает боевая злость, я наряжалась к обеду. — Сама на рожон не полезу, пока не проясню свои реальные права, однако, и безропотной овечки здесь больше нет. Вместо неё теперь нормально пожившая тётка с давно наточенным на подобных персонажей аккуратным, но зело ядовитым зубом. Так что, бесплатная лавка для кровопийц закрыта.
Возможно, кто-то скажет, что ради осторожности следовало бы ещё какое-то время поносить овечью шкурку. Но я просто кожей чувствовала, что при всех этих демонстративно агрессивных проявлениях доминирования, Нини не так уверенна, как хочет казаться. Она пасует. Хорохорится, брызжет ядом, шумит, но, как гласит народная мудрость и бытовые наблюдения, громче всех гремит пустая бочка.
Следовало немножко «прощупать дно», для чего слегка пораздражать, попровоцировать соперницу.
Для этого первого выхода к столу я натурально наряжалась. Флита и Кора, которые в этом деле мне активно помогали, только опасливо переглядывались, чувствуя мой настрой.
Изумрудное бархатное платье мягко окутало тело. Судя по тому, что его пришлось радикально стягивать шнуровкой, с добрых времён Тина заметно похудела. Ключицы вон как выпирают. Хорошо ещё острые локти прикрывают длинные рукава. Смоляные волосы легли в причёску, закреплённую симпатичным гребнем.
На старте поцеловала на удачу чёрный камень, от чего-то ставший тёплым, задрала подбородок и пошла в столовую.
Выход, хоть и без «цыганочки» удался на славу. При моём величественном (смеюсь) появлении, соболиная бровь Нини красиво изогнулась над некрасиво округлившимся оком, салфетка, которой она в данный момент манерно промокала губы, так и застыла на уровне рта. Мачехино чадо просто таращилось на меня, забыв жевать, с откровенно дурацким видом. Недоглоданная куриная лапка вяло повисла в измазанных жиром пальцах «сестрицы».
Сделав вид, что не замечаю их реакции с самым невозмутимым выражением лица я подалась к столу. О-о-о! А тут было, чем поживиться. Золотистая печёная картошечка аппетитной горкой испускала пар в плоском блюде, с другого волшебным натюрмортом манил румяный окорок. И вам тут рыбка, и горы закусок, и свежайший ароматный хлеб… В общем
И, представьте себе, все сии богатые разносолы восхитительной композицией располагались исключительно на той половине длинного стола, где устроились юная и взрослая стервы. На противоположном краю в районе единственного свободного стула, на который я, не имея иной альтернативы, и приземлилась, раскинулась девственно чистая «поляна» с сиротливой тарелкой бурой каши и стаканом воды.
Так вот оно что. А я-то думаю, на кой чёрт весь этот гастрономический беспредел, рассчитанный, как минимум, на ватагу здоровых мужиков, но накрытый всего-то ради троих девочек. Пардон, двоих. Понятно. Нини решила устроить показательное выступление из серии «кто в доме хозяин». Сама, значит, вкусности уплетать собралась, а попутно наслаждаться зрелищем, как я давлюсь мышиной крупой, захлёбываясь при этом голодной завистливой слюной. Вот же с-с-с… обака серая!
– Не пойдёт. — сдерживая приступ зарождающейся ярости, я очень аккуратно отставила тарелку в сторону.
Тем временем «в зрительном зале» наметилось оживление.
— Тиннариэль, разве ты забыла, что неприлично опороченной девице выряжаться столь вызывающе? — возвысив голос, наконец, произнесла маман.
— Неприлично, уважаемая матушка, при наличии вилок есть за столом руками. — с подчёркнуто ровной интонацией, парировала я, даже не глянув в сторону гадкой парочки.
Тут же стало понятно, что стрела попала в цель.
— Ну а чо?! Никто же не видит! — громким шёпотом зашипела сестрёнка, по всей вероятности, отбиваясь от маменькиного гневливого взора.
— А слово «опороченная» — излишне экспрессивно, и не вполне уместно использовано вами в контексте сложившейся ситуации. — продолжила я.
В конце концов, «заучка» я, или где? Пусть пока посидят, поскрипят извилинами, а я тем временем организую себе нормальный обед.
— Э-э… Будьте любезны, — я обратилась к девушке, прислуживающей за столом, — покормите вот этим собачку (мой палец указал на кашку), а мне, пожалуйста, подайте чистую тарелку.
Пока мачеха в поиске смысла сказанных до этого слов застыла на своём стуле, мы с «официанткой», эффективно пользуясь повисшей паузой, вовсю нагружали порцию для меня.
— Да, благодарю. И положите в неё вон тот кусочек окорока, пару картофелин… Соус? Да, пожалуй, соус будет уместен. Крылышко? Да, достаточно…
Девушка заметно нервничала и опасливо косилась на старшую хозяйку. На меня, впрочем, тоже — видать, эти мои «будьте любезны» и прочие «спасибы» выбили беднягу из колеи. Тем не менее, щипцы в её руках сноровисто соорудили в тарелке горку еды, которую тут же поставили передо мной.
— Мам, ну ты чего молчишь?! — возмущённо заканючила Агнелис, менее склонная к размышлениям, чем маман, а от того более трезво взиравшая на моё самоуправство.
Нини вышла из ступора, открыла, было, рот, но я её опередила.
— Вы настойчиво хотели разделить со мной стол, ну так делите. — отпивая морс, сменивший воду, я посмотрела на неё поверх бокала, — Приятного аппетита.
Довольно насыщенный ягодный напиток на глазах поблек в соперничестве с пунцовой краской, заливавшей разъярённое лицо мачехи.