Шерстяная «сказка»

Страйк Кира

Это значит, что мы вовсе не всегда друг с другом соглашались. Случались и споры, мирные, конструктивные, но основательные. Потому я уже давно поняла, что выносить на обсуждение с мужем какие-то серьёзные вопросы следует, предварительно заимев пачку убедительных аргументов. А то он знаете у меня какой, мог слёту подхватить мой энтузиазм, а мог и наоборот, слегка притушить пыл, даже мягко и необидно «обшутить» идею, если она казалась ему чересчур импульсивной.

Когда-то он оказывался прав, когда-то я. Смысл этих дебатов состоял не в

том, чтобы доказать свою правоту, а в том, чтобы найти истину. И теперь я отчаянно мучилась новыми идеями, не решаясь озвучить их Андрэ, так как не могла нащупать железную точку опоры даже для собственной стопроцентной убеждённости. Не то, чтобы с открытым забралом уверенно обосновывать эти замыслы перед своим главным вдохновителем и авторитетным критиком.

Спасибо моему проницательному мужу, чуткому к переменам настроений своей жены – он сам заговорил о том, что не давало мне покоя.

– Ты последнее время стала слишком серьёзной и задумчивой. Засиживаешься допоздна, корпишь над журналами и своими бумагами с таким напряжённым видом, будто пытаешься разгадать неразрешимую загадку. – спросил как-то за обедом Андрэ, обеспокоенный моим состоянием.

– Вот и я всё думаю, куда это подевалась моя весёлая госпожа? – нахмурив брови, вставила свои пять копеек Кристи.

Флора, по своему обыкновению, деликатно промолчала, но по выражению лица воспитательницы было понятно, что она полностью солидарна с остальными.

– Да уж, задачку я себе поставила такую, что не знаю, с какого края к ней грамотно подступиться. Точнее, догадываюсь, но не совсем…

– Поделишься? – откладывая приборы, сосредоточенно посмотрел на меня муж.

– Поделюсь. – решилась я, тоже отодвигая тарелку.

– Ну вот, опять ничего не поели! – сокрушённо всплеснув руками, тут же запричитала

Кристи, и, уперев кулачки в бока, выдвинула ультиматум:

– Как хотите, а пока нормально не отобедаете, ничего со стола убирать не стану. Видано ли дело за едой делами заниматься. И так уже на тень похожи стали, ни сна, ни отдыха, бу-бу-бу…

– помощница скрылась за кухонной перегородкой, продолжая что-то ворчливо бормотать под нос.

Андрэ приподнял бровь и чуть наклонил голову с выражением: «О, как! Ясно?», на что я ответила ему понимающим кивком, мол: «Да-а, строга-а у нас хозяюшка.» И оба, пряча улыбки, послушно вернулись к тарелкам.

Аппетита последнее время действительно не было. Не знаю, наверное, на нервной почве зачах. И внутреннее состояние стало переменчивым. Кристи права, стоило поконтролировать эмоции и последить за режимом. А то со своими переживаниями совсем извелась и стала раздражительной.

– Ну, рассказывай. – муж, обозначая предельное внимание, сложил руки на освободившемся столе, когда Кристи, добившись желаемого, собрала посуду и принялась удовлетворённо мурлыкать под нос, намывая тарелки.

– Понимаешь, то, что я делаю, кажется мне слишком малым. – осознавая значимость предстоящего разговора,

я немного даже растерялась, с чего начинать своё объяснение.

– Отчего же? На мой взгляд, всё идёт своим чередом. Твои мастерицы осваивают новые навыки, используя старые запасы шерсти. Скоро появится свежее сырьё, которое ты сможешь использовать так, как захочешь, в любой мере. На одних одеялах, которые достаточно просты в исполнении и не требуют крупных рабочих затрат, можно получать неплохой доход. Да и недостатка в новых идеях, насколько могу судить, у тебя нет. Разве небольшая мастерская по изготовлению необычных, а потому дорогих вещей для состоятельных людей это не то, что ты хотела?

– То, Андрэ, изначально именно то. Но теперь я рассматриваю эту мастерскую уже как трамплин для роста в нечто более грандиозное. Согласись, всю шерсть, которую будет приносить наше стадо, мы освоить не сможем. Куда будем сбывать излишки?

– Ну, как куда? Конечно, на ткацкие фабрики. Не думаю, что с этим возникнет какая-то проблема. Разве кто-то откажется расширить свои возможности за счёт производства столь желанной его Величеству отечественной шерстяной ткани? Король наверняка обеспечит преференции тем, кто возьмётся развивать это направление. Это ведь настоящее золотое дно.

– Вот! И я так думаю, дорогой мой. И это богатство, эту нишу очень глупо отдавать в чужие руки.

– Ты хочешь сказать, что… - Андрэ, кажется, не сразу поверил выводам, которые напрашивались из моих намёков.

– Да, я хочу развернуться до масштабного производства шерстяных тканей.

– Но, прости за прямоту, ты ведь совсем не разбираешься в ткачестве.

– Верно.
– легко согласилась я. – Что меня и раздражает. Однако и ты…

– Ещё недавно совсем не разбирался в овцеводстве. – завершая мою мысль, сам себе напомнил Андрэ.

– Я понимаю, что развивать одновременно два новых крупных направления очень сложно и затратно. Только и разделять их было бы опрометчиво. Понимаешь, если мы решим отставить идею с ткацкой фабрикой, размеренно поставить на ноги производство шерсти, использовать минимум собственного сырья в моей мастерской, а остальное отдавать на переработку другим, монополия на ткани, ковры, одним словом, на широкое производство будет для нас потеряна.

Да, такой путь будет более безопасным, но и менее выгодным.

– Ты не устаёшь меня поражать. – Широта твоих мечтаний и размах взглядов…

– Андрэ, я просто много читаю и умею считать. – остановила поток дифирамбов от мужа и на всякий случай добавила адекватное, на мой взгляд, пояснение собственной подозрительной «продвинутости»:

– Вспомни о том, что мой первый супруг был торговцем, и в те времена нам пришлось научиться обдуманно рисковать.

– Да-да… - рассеянно кивнул Андрэ, - Это многое объясняет.

– Так вот, образно говоря, я хочу, ни больше ни меньше, повторить путь Бартеломи Нариса и Этьена Тюрке*.