Шерстяная «сказка»
Шрифт:
Решила, что добавлю в общение нарочитой прохлады. Хватит ума понять, что тут никому ничего не светит – спущу ситуацию на тормозах. А уж если нет, тогда пускай пеняет на себя.
Андрэ в сопровождении следопыта и солдат отправился в горы – устанавливать контрабандистские лазейки и решать, как обезопасить долину и рудник от иноземных шпионов.
А у нас тут началось молчаливое противостояние.
Марк придумывал какие-то благовидные «случайности», чтобы оказаться со мной вдвоём, я же ловко уворачивалась от подобных ситуаций, ссылаясь на занятость. Как только мой «соблазнитель» в общей компании порывался распавлинить
Не знаю, прав был господин Жевиль или нет, но я была о-очень благодарным слушателем.
Заинтересованно кивала, всячески разделяла профессорское мнение, лишь бы Марку не доставалось возможности перехватить инициативу и порисоваться.
Дошло до того, что он начал краснеть в моём присутствии, робеть, открывая рот, и вид приобрёл унылый, даже болезненный. Прямо жалко стало незадачливого искусителя, никак не справлявшегося с поставленной задачей. Ну так, совсем маленько, в порядке сострадания к проигравшему.
Я уже совсем, было, решила, что этот раунд закончен в нашу пользу, как…
Очередная вечеринка закончилась. Сегодня гости не задержались. Зашли на чай засвидетельствовать своё почтение и узнать новости об Андрэ. Всё же этот поход был связан и с их безопасностью, потому интерес учёной компании был объясним. Посыльный мужа ещё вчера сообщил, что дела его на сей раз почти закончены, ожидать возвращения следует скорее всего завтра.
Посетителей проводили, и я ушла в огородик за домом – подышать свежим воздухом да присмотреть, откуда лучше всего копнуть земли для цветов. Знаете, с приходом весны прямо душа запросила красоты и чего-то такого успокаивающего, благостного, как, например, в удовольствие поковыряться в рассаде. Кристи ворчала, что огород вообще не господская забота, да неужто я не доверяю своей хозяюшке такое простое дело, как банальные овощные посадки. Пришлось даже немного поспорить, пока убедила заботливую помощницу, что меня интересовали только клумбы. Прихоть у меня такая. Барская. Имею право.
Ну вот, сижу себе на старом пне, любуюсь небом, солнцем, птичками, колупающими обнажившуюся землю, первыми зелёными росточками сорняков…
– Мадам Корин, вот уж не ожидал застать вас здесь. – раздался за спиной голос Марка.
– Вообще-то это я не ожидала увидеть тебя здесь. – поднимаясь с места, мрачно подумала в ответ и сдержанно улыбнулась:
– Цветы. А вас что заставило посетить наш огород?
– Я… Знаете ли, я забыл свою шляпу, пришлось вернуться… - сбивчиво пояснил собеседник.
– Ну и… - я молча выжидательно смотрела на незваного посетителя, - Шляпа, даже если и забытая, находится в доме. Забрал и пошёл себе. Зачем сюда-то, в огород?
– Не мог уйти не попрощавшись, а Мариэль сказала, что вы здесь.
– Так вроде попрощались. – пожала плечами я.
– И всё же… - не найдя, чего там может быть «и всё же», Марк невразумительно повёл рукой с
– Красиво тут у вас… - он замолчал, осознав, что брякнул глупость. Назвать красотой пустой, только оттаявший после зимы огород мог только очень непритязательный человек, -
Будет. – как-то обречённо выдохнул Марк.
– Будет. – пряча смешок, улыбнулась я, - А вам полюбилась сельская местность?
– Я просто часто думаю о том, что вам должно быть очень скучно и одиноко в такой глуши.
– Марк уцепился за мой вопрос, как за спасение, и, кажется, собрался перейти к истиной цели своего возвращения.
– Отнюдь. Мне здесь абсолютно замечательно. Как там у классика…
Приветствую тебя, пустынный уголок, Приют спокойствия, трудов и вдохновенья, Где льется дней моих невидимый поток На лоне счастья и забвенья. Я твой: я променял порочный двор цирцей, Роскошные пиры, забавы, заблужденья На мирный шум дубров, на тишину полей, На праздность вольную, подругу размышленья.*
– У какого классика? – озадаченно переспросил Марк, сбитый с толку цитатой из Пушкина школьной программы.
– Не важно. – почти отмахнулась я.
На самом деле, вдруг, прочувствовала, как он мне надоел. Он и все эти кошки-мышки, уловки и прочие пляски. Пусть уже говорит прямо, что надо, получает от меня прямой отворот и плывёт прочь куда подальше.
– К тому же мне не может быть одиноко. Смею напомнить, что меня сюда привёз любимый муж. А что здесь пытаетесь отыскать вы – вот это действительно совершенно непонятно.
– Корин, мадам… Я лишь ищу ответ на вопрос, отчего вы так ко мне суровы. Неужели у бедного учёного нет никакого шанса заслужить вашу благосклонность?
Его лицо сделалось таким возвышенно-патетическим, что я тут же поняла: сейчас будет стих. И не ошиблась. Впрочем, чего уж я, сама виновата – минуту назад зачем-то Пушкиным выпендрилась.
– Любя, кляну, дерзаю, но не смею, Из пламени преображаюсь в лед, Бегу назад, едва пройдя вперед, И наслаждаюсь мукою своею. – не давая мне опомниться, затянул Марк, приняв грустную позу и как-бы не решаясь поднять на меня взор:
– Одно лишь горе бережно лелею, Спешу во тьму, как только свет блеснет, Насилья враг, терплю безмерный гнет, Гоню любовь — и сам иду за нею. – продолжал своё поэтическое выступление «бедный учёный».
– Господин Марк!..
– я, пытаясь удержать глаза в орбитах, поймала себя на том, что автоматически ищу какой-нибудь подходящий предмет, чтобы стукнуть этого соловья по… ну, в общем, как-то надо было срочно остановить сие непотребство, пока никто не услышал.
Я, конечно, сама хотела, чтобы этот горе-совратитель, наконец, высказался. Но никак не ожидала, что это будет натуральная любовная ода. К тому же читаемая довольно громко.
– Господин Марк, прекратите немедленно! – раздражённо зашипела я.
Нет, ну действительно, сказала же русским языком, что муж у меня любимый. Чего непонятного-то? Кто бы послушал.
– Стремлюсь туда, где больше есть преград. Любя свободу, больше плену рад, Окончив путь, спешу начать сначала.
Как Прометей, в страданьях жизнь влачу, И все же невозможного хочу,— Такой мне Парка жребий начертала.** – окончательно доведя меня до нервного тика, знаток и глас средневековой поэзии допел свою песнь и застыл со склоненной головой.