Шерстяная «сказка»
Шрифт:
Как словом, так и делом. Взяли с собой Лесию с ребятишками, выбрали красивое уединённое местечко и расположились на идиллический релакс. И так мне здорово было вдыхать мороз вперемежку с дымком, смотреть в обнимку с мужем, как дети катаются на санках, и отрешиться от всего на свете.
Глаза жмурились от удовольствия и ослепительных искр солнца, отражавшегося в мириадах снежинок. В памяти всплывали картинки из собственного детства, а во рту, вдруг, возник вкус… бабушкиных мочёных яблок.
О-о, я чуть слюной не захлебнулась, вспоминая, представляя на языке взрыв газированной фруктовой плоти с ноткой розового шампанского. Как наяву слышала их сочный
– Ну почему они здесь не делают такой вкуснятины? И сама ведь не догадалась подсказать.
– мысленно задалась вопросом, сглатывая слюну.
– Проголодалась? – улыбнулся Андрэ.
– Да. На следующий год обязательно будем квасить яблоки в дубовых бочках. – продолжая расслабленно витать в упоительных яблочных миражах, как думала, так и брякнула я.
– Что будем делать?
– Заготавливать мочёные яблоки.
– Опять какой-то невидальщины начитались. – хлопоча у жаровни, под нос пробубнила
Кристи. Но я услышала.
– Ты не представляешь, насколько это вкусно. Одновременно солёно, кисло и сладко. –
продолжая сглатывать несуществующее яблоко, разливалась я.
– Ну, пишут так. А пользы в них
– вообще не передать, сколько... Что? – я остановилась, обратив внимание на то, как странно переглянулись присутствующие дамы. Кристи, Лесия и даже сдержанная Флора – все трое воззрились на меня с эдаким хитроватым ленинским прищуром.
– Мадам Корин, позавчера вы попросили сварить и съели курицу. – сообщила Кристи.
– Так. И?.. – не поняла намёка и таинственности, сквозившей в интонациях помощницы.
– Всю! – громким драматическим шёпотом пояснила та.
– Да? – честно признаться, сие обстоятельство как-то ускользнуло от моего внимания.
Неужели действительно целиком пернатое в одно лицо слопала? Заработалась, видать, вот и не заметила, – А я и думаю, что меня теперь так мутит от одного слова «курица». Слышать не могу. Предлагаю больше его не произносить и вообще переименовать эту птицу в какого-нибудь бурундука. – испытывая некоторую неловкость от обнародованного факта, я попыталась перевести разговор в шутку.
– А вчера после завтрака вы за бумагами шелушили вяленую рыбу. – не сдавалась та, продолжая упорно наводить меня на какую-то очевидную мысль.
– Было такое. – неуверенно кивнула я.
– И запивали её простоквашей. – обличительно-радостно припечатала Кристи.
– А мы взяли с собой простоквашу? Сейчас бы… Но лучше, мочёных яблок.
– рассеянно пробормотала в ответ, чувствуя, как завихрился вокруг мир. Так стремительно, что пришлось прикрыть глаза и вцепиться в окаменевшего рядом Андрэ. – Я что?.. У нас…
Тут вселенная действительно покачнулась, потому что руки мужа подхватили меня и куда-то понесли. Окончательно потерявшись между небом и землёй, я слышала, как он, обжигая мой висок горячим дыханием, тихо шепчет нежные слова. А сама парила в невесомости счастливого дурмана, и только один вопрос вызывал во мне то смех, то досаду: как?
Как я, взрослая тётка, могла сама не замечать таких очевидных признаков? Вот уж где воистину прочувствуешь, что такое есть «беременный мозг».
Оправдание имелось только одно. Клянусь, в моём первом материнстве ничего подобного даже близко не припомню. Никаких капризов и странных фортелей от своего организма. Не ходила, как сейчас, рассеянной «потеряшкой», не жаждала пресловутых солёных огурцов со сгущёнкой, не грызла втайне от окружающих кирпичи. Единственная слабость - страсть, как полюбила
Ай, да и бог бы с ним. Главное, что оно случилось. Случило-ось!
Я поначалу как-то неосознанно опасалась беременности, точнее того, наверное, чтобы она не наступила слишком быстро. Потом поняла, что её и так не возникает безо всяких предосторожностей. И страшно расстроилась. Собиралась даже обратиться к местным ведунам за советом. Но сперва всё-таки решила дать нам с Андрэ ещё немного времени. Оставалась, теплилась во мне вера, что всему в этом мире свой час. И вот…
Мы стояли с моим бароном, опасаясь отпустить друг друга, а рядом вилась встревоженная, обескураженная диссонансом в нашем поведении Мариэль. У неё никак не складывалось понимание, отчего моё зарёванное лицо такое счастливое, и почему дядя Андрэ стоит, как зачарованный, даже не пытаясь смирить совершенно глупую улыбку во всё лицо. А у остальных взрослых все эти странности не вызывают ни малейшего недоумения. Напротив, три голубушки: Кристи, Флора и Лесия – приобнялись, подпирая друг дружку, и в полном умилении тискают носовые платочки.
Новость всё расставила по своим местам. Нет, мозг мой как в последнее время работал плавно и лениво, так и продолжил, как это… притормаживать. Но меня это больше не беспокоило. Я просто перестала себя корить, торопить, надеяться на разнеженную новым красивым положением память и начала активнее доверять бумаге. Как следствие, усилий гораздо меньше, а толку – больше.
И вообще жизнь приобрела степенность и размеренность. Эх, как вспомню, как до последнего момента носилась беременная сыном в прошлой жизни, так обидно за себя и таких же, как я тогда, матерей-одиночек. Теперь же всё происходило совсем по-другому. Помнится из старых сказок выражение «выступает, словно пава». Вот и я теперь вот прямо так величаво, прочувствованно несла себя через каждый день сегодняшний в новое утро. Окружённая заботой, спокойно и с большим наслаждением проникаясь таинством, творившемся во мне.
Благо, что какого-то особенно жуткого токсикоза не испытывала. По-прежнему тошнило лишь от упоминаний о курице.
Для Андрэ это было первое реальное отцовство. И он маленько ещё терялся в том, какую стратегию поведения избрать. Памятуя о том, как я пыталась истязать себя работой, насильственно вгоняя в привычный темп трудовой дисциплины, поначалу бдительно присматривался и следил, чтобы жена, не дай бог не перетрудилась. Но ему и первых дней хватило, чтобы понять, что строжиться на меня не за что, к тому же контролёров таких же, как он, полон дом. И решил просто баловать и потакать мне во всяких слабостях. Приятно-о. А
вместе мы стали ещё больше нежить Мариэль, чтобы у мелкой не возникло никаких детских опасений о том, что теперь её станут меньше любить.
Вечера у камина и так были нашей излюбленной традицией. А нынче они стали просто непременным ритуалом перед тем, как дом погрузится в сон.
Для полной Ми-ми-мишности картины нам в компании не хватало только какого-нибудь уютного кота. «Размякла» настолько, что махнула рукой и разрешила Мариэль притащить любого, кто глянется ей самой. Ну тут, как говорится, было бы предложено. Не успели оглянуться, как в доме поселился ласковый очаровательный прохвост – Сэмюэль. Правда так этого шкоду строго называла только Кристи, когда он пытался прошмыгнуть на запретную кухонную территорию. Для остальных тощий игривый недокормыш был просто Сэмом.