Шерстяная «сказка»
Шрифт:
Этот обаятельный дядька, Персевальд Лако, напомнил мне семейного юриста Ральфа.
Казалось, он знал всё и про всех, к тому же свободно ориентировался во многих вопросах. Не даром брат Андрэ решил создавать с ним совместное дело.
Вот в беседах с Персевальдом все мои замыслы окончательно приобрели ясность. К тому же он взялся здесь на месте к нужному моменту заняться утрясанием всяческих юридических нюансов, которых обрисовалось великое множество. Привезённые подушки-одеяла вызвали у него полнейший восторг. Просил ваять не покладая рук столько, сколько осилит моя мастерская. А что касается фабрики, тут
– Тут уже столько охотников прибрать к рукам шерстяное ткачество появилось – о-хох!
Шелковиков-то пруд пруди, а на шерсть конкуренции никакой. – эмоционально жестикулируя, рассказывал Персевальд. – Его величество готов объявить свободу от налогов начинателям этого дела. Между фабрикантами уже началась тайная война за то, кому достанется сей сладкий кусок. Потому я совсем не удивлён, что Тюрке оказал вам столько внимания. Кстати, очень непростой человек. – компаньон задумчиво потёр подбородок.
– Что вы имеете ввиду? – понимая, что собеседник осторожничает с продолжением мысли, подтолкнула к откровенности я.
– Не всегда играет честно. Идут о нём такие слухи. Фабрика у него действительно отменная. И всё же… Даже если вдруг придётся продавать излишки сырья кому-то, не уверен, что следует связываться с Тюрке. Тёртый, жадный и зубастый. Ну да будет о нём. Уж за вас-то, мадам Корин, есть, кому заступиться. Господин Андрэ у его Величества на особом счету, да и я, грешный, какой-никакой, а вес при дворе тоже имею. Отстоим ваше первенство. Это будет замечательно!
Что «это» и почему «замечательно», Персевальд разъяснять не стал. Ну и ладно. Важно, что у меня появилась уверенность в том, что моё дело – спокойно продолжать начатое, а от возможных недругов меня есть кому прикрыть.
На этой позитивной ноте, довольные друг другом и поездкой, вернулись домой. Зима заканчивалась, в природе наметилось явное оживление. И у нас в деревне тоже.
73
Началась активная подготовка к строительству нашего дома. Андрэ поставил этот пункт в приоритет по понятным причинам. Вообще всё вокруг пришло в движение: у народа наступало время посевной, к руднику прибыли первые рабочие. Я в ту сторону даже не смотрела. Дел у всех нарисовалось – невпроворот. Своих рабочих рук катастрофически не хватало, потому
Андрэ активно привлекал наёмные с окрестных селений.
– И кто же вас, родимые, всех брить-то будет? – озадаченно щёлкая жуткими ножницами для стрижки овец, я бродила по загону и размышляла о том, что вот-вот, и наши пастухи объявят открытие большого цирюльного сезона для живности.
Но это, как раз, очень радовало. Старые запасы шерсти уже извели, и мастерская простаивала в ожидании поступления новой партии рабочего материала.
– За то даже не волнуйтесь, мадам Корин. – любовно оглядывая своих подопечных, отозвался Волт. – В этот раз как-нибудь справимся, найдётся, кому подсобить. А как привезут новеньких, там уже, конечно, станем постоянных работников набирать. Построим за лето большую основательную овчарню, пока стадо будет отъедаться повыше в горах. Уж следующую зиму всё по-другому будет, по путному.
–
– Тем более, что и так имеется, чем ум занять.
– Мадам Корин, там господа академики прибыли! – подтверждая мою мысль, в загон ворвалась запыхавшаяся Кристи.
Мы как раз ожидали эту троицу. На самом деле, академик среди них был только один.
Месье Жевиль – приятный мужчина в годах с живыми, светившимися неистощимым любопытством глазами и волнистой шевелюрой, ощутимо забеленной сединой. Подвижный, инициативный и весьма увлечённый своей почётной миссией человек. Казалось, будь его воля, он бы прямо из дорожной коляски помчался исследовать рудник, собирать пробы грунта и собственноручно сверлить дыры в породе. Одно слово: энтузиаст-практик от науки.
Двое других были заявлены в сопроводительном письме, как помощники профессора.
Месье Лоран – светлоокий, светловолосый, подчёркнуто воспитанный педант. Впрочем, совершенно безобидный и добросердечный. Было приятно и забавно наблюдать, как молодой человек опекал своего патрона, удерживая того от стремительных действий и деликатно, но настойчиво напоминая тому о необходимости беречь такую гениальную голову от чрезмерных нагрузок.
Второй помощник оказался общительным шатеном с яркой внешностью и, кажется, некоторой склонностью к нарциссизму. Одет с иголочки, причёска даже с дороги в порядке, руки ухоженные и представился, по полной выкладке приложившись к моей ручке, ни больше ни меньше, а Марк – Антуан Бошемен. Значительно так, будто королевскую фамилию назвал.
Приезжую учёную компанию заселили в дом бывшего старосты и обеспечили необходимой прислугой из деревенских. За сим бы, в идеале, и удовлетвориться проделанной работой. Но нет, миссия на том вовсе не завершилась.
Это мы с Андрэ общались с местными, хоть и в рамках, но довольно свободно. Столичные персоны, кажется, пока были не настроены на столь демократичное поведение. Потому мне, как практически единственной представительнице дамского высокого общества в нашей глуши, было положено скрашивать гостям какой-никакой досуг в нерабочее время.
Ну, скрашивать, так скрашивать. Куда деваться от законов гостеприимства. Благо, что профессор Жевиль не слишком злоупотреблял свободными минутами хозяев. Он, как и мы, был постоянно чем-то занят и гостевал у нас исключительно в рамках необходимого этикета.
Впрочем, не могу сказать, что его общество было нам в тягость. Очень интересный собеседник, но как-то просто не ко времени. В других обстоятельствах я бы с удовольствием углубила знакомство с этим разносторонним человеком.
Белобрысый Лоран всюду следовал за своим шефом, но вёл себя столь деликатно, что его присутствие практически не ощущалось.
Зато третий, который Марк, пользовался положением гостя на полную катушку. Блистая остроумием, молодой мужчина непременно стремился занять место центральной фигуры любого совместного вечера. Вроде бы ничего такого уж предосудительного. Но я замечала, как хмурил брови и укоризненно поджимал губы Лоран на такую жажду выделиться своего напарника. Мы бы с Андрэ тоже поморщились. Только добрым хозяевам не положено слишком явно выражать недовольство. Марка – Антуана Бошемена было о-очень много.