Шестая сторона света
Шрифт:
Лебедев солидно покачал головой:
– Парадокс кучи.
– Хватит делать вид, что знаешь, о чём говоришь. Будь проще, жирдяй.
– Но я знаю, что говорю, – защищался Лебедев, – я применяю парадокс кучи к выявлению понимания, когда случайность становится закономерностью.
– Что за парадокс?
– Древнегреческий философ, пытался ответить на вопрос: когда именно однородные объекты превращаются в кучу.
– То есть?
– Он приводил зерно в пример. Одно зерно – не куча, так? Два зерна?
– Куча дерьма от таких вопросов не появляется? При чём тут пропавшие люди?
– А когда случай превращается в закономерность? Сколько людей должно пропасть, чтоб в милиции прозрели: «О, это уже не случай, и происходит что-то необъяснимое».
Раньше я признал бы доводы Лебедева самыми правильными, но теперь я боролся против всех, даже против друзей.
Немного подумал, вспоминая умные слова из курса философии в колледже:
– Два, три или пять зёрен не создают кучу, но производят кучку. Куча появляется в тот момент, когда наблюдатель не может найти других слов, кроме «куча».
– Считово! – согласился вдруг Лебедев.
Потом вынул из своего плеера кассету:
– Послушал этот твой Пёрл Джем. Давай обратно меняться?
– Завтра. Я хочу переписать одну песню «Аквариума».
– Какую?
– «Рок-н-ролл мёртв».
– Да, ништяк песня.
6
До позднего вечера я болтал с Лебедевым.
Откровенно признался, что мне серьёзно «понравилась» девочка в платьице белом. Слово «люблю» не стал употреблять:
– Если б не сбежала, то пригласил бы в музей.
– В музей? – фыркнул Лебедев.
– Хочу одну аниматину показать. Там героиня один в один на неё похожа. Потом бы в кафе сходили или ещё куда-нибудь. На велосипедах бы покатались.
– Ты лучше возьми отгул, да тащи к себе домой, когда родаков нет.
Перестав думать, что окружающие умнее меня, заметил, что друг попросту завидовал:
– Эх, Лебедев, оказывается, ничего ты не понимаешь.
– Да побольше твоего.
– У тебя живот побольше моего.
– Чего ты оскорбляешь да ругаешься?
– Прости, дружище. Ты сам говорил, что толщина солидности придаёт. С тобой даже начальник на «Вы».
Лебедев стукнул себя по выпирающему пузу:
– Просто делаю хорошую мину при плохой игре.
– Говори проще, без книжных фраз.
– Тоже мне советчик. Что толку, если я стану говорить, как хулиганы со двора?
Мы взяли в палатке возле дома по банке пива и взобрались на ствол поваленного дерева. Поверхность отполирована поколениями жильцов. В гигантском узловатом стволе много дырок от выкорчеванных сучков – как раз помещалась банка, как в подставке.
– Ладно, тоже признаюсь, – Лебедев сделал большой глоток: – Моя жизнь – дерьмо.
– Да
– Ни девушки, ни работы нормальной. Интересуюсь философией, политикой, да скучной музыкой.
– У всех так. Ну, кроме скучной музыки. Я люблю бодрую.
– Ты хотя бы влюбился.
– В девчонку, что сбежала до знакомства.
– А мне даже влюбляться толку нет. Кому я такой нужен. Скучный.
– Скучный от того, что умный. На счёт работы: надо потерпеть. Завершим практику обходчика и быстро в карьерный рост пойдём.
– Я не хочу железнодорожником быть.
– А зачем поступил в Транспортный?
– Будто, когда твой двор рядом с Вокзалом, есть выбор.
– Выбор есть всегда, – сказал я убеждённо.
– Дурацкая фраза. Сам разговариваешь, как в книгосериале.
– Да, банальность. Но переживи эти слова по настоящему, поймёшь их истинную цену. Я сам недавно понял. Дважды потеряв одну и ту же неизвестную любовь.
Лебедев продолжал упорствовать в меланхолии:
– Мне даже вызов от Судитрона три раза приходил.
– Чуть ниже среднего. Всё ещё впереди. А вот у меня проблема: могу стать отказником.
Упоминание о моей беде взбодрило Лебедева:
– Как ни крути, а заделался отказником, считай, вся жизнь под откос.
– Не преувеличивай. Сейчас демократия, никто не обязан, как при совке, строем ходить на Почтительное Ожидание. Живут же люди, отказавшиеся от просьб Судитронов.
– Живут, но карьеры уже не делают. В Америке демократия подольше нашей, а все, как миленькие, строем и с песней ходят.
Лебедев смело спрыгнул со ствола. Если он будет так продолжать, то скоро сможет бегать в вихревом потоке проезжающего состава:
– Ладно, я домой. Заодно решу вопрос с новой музыкой для тебя. Ты Лимп Бизкит слышал?
– Не помню. Возле палатки звукозаписи разве что.
– Я тебе завтра подгоню подборку бодрых новинок.
Лебедев скрылся в темноте. Я допил пиво и отправился домой. Пока ждал лифт, пока ехал в нём, так нестерпимо захотелось в туалет, что понял мотивы хулиганов, что ссут в кабине. Правда так и не понял, зачем они поджигают кнопки этажей. Нестерпимо хочется жечь?
Дома ждал отец с пачкой откликов на объявление:
– Лех, что это такое? Что за девочка в платьице белом?
Прежде, чем наконец-то рассказать родителям, что их сын – потенциальный отказник, закрылся в туалете. Долго мочился, одновременно утирая слёзы.
ГЛАВА 4
Дыролов
1
Утром следующего дня я сложил письма в оранжевую сумку обходчика и поспешил на Вокзал. Поскорее переоделся в рабочий комбез и побежал к Лебедеву, лавируя между шкафчиков.