«Шестисотая» улика
Шрифт:
Кажется сам Домедов не почувствовал боли и глаз не открыл, и только тугая струйка крови вырывалась из раскроенной раны, быстро окрасив воду в ванне в темно-красный цвет.
Полюбовавшись своей работой, парень вздохнул и, понимая, что больше ему здесь делать нечего, вышел из ванной. Свет гасить не стал. Все должно выглядеть как самоубийство, а разве бы Домедов стал сводить счеты с жизнью в темноте.
Лезвие, которым располосовал вены на руке Домедова, он бросил в воду. Причем, получилось это не столько умышленно, сколько по неосторожности. Скользкий кусочек металла сам
Выйдя на лестничную площадку, он не успел захлопнуть за собой дверь. Поднимавшаяся снизу кабина лифта вдруг остановилась на площадке седьмого этажа, и он едва успел сделать по лестнице наверх несколько широких прыжков и затаиться в темноте, как дверь открылась и из кабины на площадку вышли двое крепких парней.
Это был водитель Паша и его двухметровый приятель охранник. Они подошли к двери Домедовской квартиры. Паша хотел позвонить, но охранник указал на незакрытую дверь.
– Зайдем? – сказал он и первым вошел в темную прихожую. Паша последовал за ним.
В квартире они пробыли не более двух минут. Потом стоящий в темноте на площадке лестничного пролета убийца увидел, как те оба парня точно ошпаренные выскочили из квартиры. Дверь закрывать не стали. Оставили, как была. Просто прикрыли ее, а потом оба заскочили в лифт и умчались вниз.
И убийца, стоящий в темноте, решил, что ему задерживаться здесь не стоит и, быстро стал спускаться по лестнице вниз. Он уже был между вторым и первым этажом, когда двери подъезда открылись, и в холле первого этажа появилась девушка. Она видно очень спешила. Замерев в полумраке царившим на лестнице, где не горел свет, парень увидел ее встревоженное лицо, и как она то и дело оглядывалась на двери подъезда, словно кто-то за ней гнался. Но когда она вошла в лифт, прикончивший Домедова парень, торопливо сбежал по ступенькам и быстро вышел из подъезда, придержав за собой дверь, чтобы она не хлопнула.
Глава 7
Грек стоял, привалившись к подоконнику с такой задумчивой физиономией, что вошедший в кабинет лейтенант Ваняшин, глянув на усатого капитана, не удержался от вопроса:
– О чем задумался, детина? – спросил он несколько шутливо, пристраиваясь рядышком.
– Да так, – ответил Грек без настроения. – Ерундень какая-то получается, – с обидой произнес он, скроив, кислую физиономию.
Ваняшин напротив, сделал замысловатое выражение лица, словно искренне сочувствуя обидам Грека, и спросил участливо:
– А точнее, товарищ капитан?
– А точнее, непонятка какая-то выходит, – в голосе усатого капитана зазвучала еще большая обида. За гаражами обнаружен гражданин Кушнарев, смерть которого наступила от пулевого ранения в голову. Автоугонщик. Последний его срок – условный. Домедов его опознает, как человека, который угнал его «Мерседес». Причем, как удалось выяснить, сам Домедов к его смерти не причастен. У него, как говорится, железное алиби. В ресторане он отмечал день рождения своей сожительницы. Но что дальше получается.
– Что? –
– А то, – ответил Грек. – Проходит несколько дней, и что мы имеем?
Ваняшин улыбнулся.
– Имеем труп самого Домедова, – ответил лейтенант, желая не разочаровать Грека.
Тот удовлетворенно кивнул.
– Правильно. Еще один труп. На этот раз – Домедова. Если еще в случаи с Кушнаревым понять можно. Домедов таким образом мог свести счеты с угонщиком своей машины. Подыскал киллера, который Кушнарева и ухлопал. Но, кто ухлопал самого Домедова? И главное, за что? Вот, что не понятно.
Ваняшин призадумался над сказанным Греком.
– Постой, Грек, не гони. Что-то я никак не пойму. А как же первоначальная версия о самоубийстве?.. – Лейтенант посмотрел на майора Туманова, сидевшего за столом на своем месте. Услышав вопрос Ваняшина, Федор протянул ему заключение судебно-медицинской экспертизы.
– Пять минут назад Семин нам принес, – сказал майор. – Перед смертью Домедов получил два удара, которые его лишили способности сопротивляться: в левый висок и горло. Причем, по заключению эксперта, удары были нанесены довольно профессионально, – добавил майор, видя, как та беспечность, с которой Ваняшин вошел в кабинет, прямо на глазах сменяется глубокой озабоченностью, по мере того, как он вчитывается в заключение судебно-медицинской экспертизы. И когда, дочитав до конца, Ваняшин положил его на стол, Грек сказал:
– Вот я и говорю, если это не самоубийство, тогда не понятен мотив. За что убили Домедова? Лично у меня на ум приходит один вариант.
Ваняшин как завороженный уставился на Грека, ожидая услышать от капитана нечто особенное. И в глазах лейтенанта отчетливо читался вопрос, на который Грек не стал затягивать с ответом.
– Его убили за то, что вовремя не вернул оставшуюся сумму за «Мерседес». – В голосе Грека слышалась гордость, но, глянув опять в глаза лейтенанта Ваняшина, он заметил в них разочарование.
– Мелко плаваешь, Грек, – последовало замечание от Ваняшина. – Не забывай, что «Мерседес» у Домедова забрали. Волочко сначала велел поставить его к ним на площадку, а потом и вовсе вернул хозяину. Как он нам сам сказал.
– Ну ладно. Хорошо. Пусть, вернули, – согласился Грек с Ваняшиным. – А неустойку. Домедов так и не выплатил ее.
– Неустойку хозяин вычтет из первой половины денег, которую ему Домедов уже заплатил, – сказал Туманов задумчиво и тут же добавил со вздохом: – Уверен, тут есть что-то другое. Вот за него Домедова и отправили на тот свет. Уж слишком ловко все сделано под самоубийство.
Грек подошел к столу, взял стул, сел на него и, вытянув из майорской пачки сигаретку, спросил:
– Может быть ты, майор, догадываешься, из-за чего его убили?
– Да есть кой, какие мыслишки. Но для начала, не мешало бы нам познакомиться с хозяином того «Мерседеса», который приобрел Домедов. Как вы на это смотрите, друзья мои?
Друзья майора, на это смотрели по-разному. Лейтенант Ваняшин принял предложение с готовностью. Капитан Грек, напротив, без энтузиазма.
– Стоит ли на это тратить время? – проворчал он.