Шифр генома

Толоков Андрей

– Не всё! – вмешался Василий. – Гербер в лечебницу не поступал. Вы его не привозили. Куда вы его дели?

– Что значит, не поступал? – в голосе Шумилова появилась тревога. – Поднимите архивы.

Людмила тут же положила перед Шумиловым ответ из архива.

– Ознакомьтесь, – сказала она.

– Бред какой-то, – тихо сказал Шумилов, прочитав документ. – Куда мы его дели, по-вашему?

– Вопрос, – сказал Куприянов. – А куда вы его дели, Вячеслав Сергеевич?

– Слушай, подполковник, ты на что намекаешь? Я что его грохнул,

что ли?

– А кто его знает? – пожал плечами Василий.

– Чушь! Мы его сдали, как положено, а что дальше я не знаю. Да жив он, чёрт возьми. Жив.

– Откуда знаете?

– Чувствую, – уклончиво ответил Шумилов. – И вообще, не на метро же я его вёз? Спросите у напарника моего, Колдунова Лёши, он подтвердит.

– Спросили бы давно, но Колдунов погиб в Чечне в двухтысячном, – сообщила Загурская. – Вот чёрт, – ругнулся Шумилов. – Я не знал. Ну тогда водитель. Водитель из первого гаража. Звали его, по-моему, Коля. Да, Коля. Он подтвердит. Найдите его.

– Коля из первого гаража, – с иронией произнесла Людмила. – Двадцать с лишним лет спустя. Как вы себе это представляете, Вячеслав Сергеевич?

– У него примета была. Вот тут на шее, – Шумилов ребром ладони показал, – большой шрам. Пуля прошла. Захотите – найдёте.

– Хорошо, – решила Загурская. – Но пока вы посидите в изоляторе.

Водителя нашли. Николай действительно подтвердил, что капитан Шумилов и лейтенант Колдунов при нём передали в спецлечебницу гражданина, которого забрали из клиники в Лефортово. Шумилова Загурская выпустила. Он говорил правду.

Загурская и Куприянов сидели в кабинете Молчанова, наблюдая за начальником. После доклада Людмилы, Молчанов опустился в кресло и долго грыз дужку от очков. Пауза сильно затянулась.

– А ну-ка! – выйдя из своей задумчивости, произнёс Анатолий Богданович и, взяв телефон, набрал чей-то номер. Когда дождался ответа, переключил аппарат на громкую связь.

– Привет, Анатолий! – отозвался на другом конце провода мужской голос.

– Здравствуй, Александр Борисович, – ответил Молчанов. – Хочу воспользоваться твоей памятью.

– Попробуй, она в твоём распоряжении.

Александр Борисович Степанов, как потом объяснил Молчанов, был его давним другом и сослуживцем. Теперь Степанов служил федеральным судьёй.

– Помнишь, – продолжал Молчанов, – в девяностых твоя группа вела расследование о пропавших пациентах спецлечебницы?

– Помню. Было такое.

– Вы же их нашли?

– Нашли. А тебе-то зачем это сейчас? – поинтересовался Степанов.

– А у нас всплыла такая же канитель. Человек из такой же больнички пропал в девяносто четвёртом.

– Что-то поздно кинулись искать?

– Мы бы, Саша, и не кинулись. Случайно факт этот всплыл, – при этих словах Молчанов бросил взгляд на Василия. – Есть у нас специалисты по скелетам в шкафу. Вот сидят передо мной в кабинете. Поделись опытом, Александр Борисович. Я на громкой связи.

– Понятно. Там всё оказалось

достаточно просто. И вместе с тем жестоко, – начал рассказ Степанов. – Ты помнишь, Анатолий, что тогда творилось в стране. И в службе безопасности тоже. Сволочей никто не отменял. Одному начальнику надо было свои грехи скрыть по принципу: нет человека, нет проблемы. Только он оказался злодей гуманный, в кавычках. Он не убивал и не закапывал, он просто менял документы. Просто и эффективно. Приняли человека с одним именем, а лечили и стерегли уже под другим. Но нам повезло, проболталась одна девушка. Нашли мы этих двоих. А не нашли бы, так они и сгинули бы в психушке.

– Так это что ж получается, – спросил Молчанов, – дали нашему Герберу фамилию Иванов и пойди, найди его теперь?

– Нет, Толя, это не так работало, – поправил Молчанова собеседник. – В нашем случае они меняли одну или две буквы в фамилии и имени. К примеру, как ты назвал своего фигуранта?

– Гербер.

– Допустим, Хервер или Цербер. Понимаешь? Историю болезни оставляли, не переписывали. Маленький штрих и всё, в лечебнице другой человек. Поработайте над вариантами и делайте запрос. Если жив ваш человечек, найдётся.

– Спасибо, Саша. Я гвардейцев своих отпущу и перезвоню, – поблагодарил судью Молчанов.

– Я поняла, Анатолий Богданович, – сказала Загурская. – Прикинем варианты и сделаем запрос.

Так и сделали. Запрос ушёл в тот же вечер. А через несколько дней пришёл ответ. И вот что было интересного в этом ответе. Оказывается…

– …Керпер Ян Ефремович, тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения, – вслух читал документ Куприянов, – в настоящее время находится на излечении в филиале областной психиатрической больнице номер сто два в посёлке Павловка, Приазовского района… – Василий поднял взгляд на Загурскую. – Это в нашей области, отсюда рукой подать.

– Теперь понимаешь? – спросила Люда.

Василий подошёл к карте области, висящей на стене кабинета Загурской.

– Кастель нашли вот здесь, – указал место на карте Куприянов. – А рядом дорога как раз на Павловку. Не бывает таких совпадений.

– Вот и я о том же, – откликнулась Людмила.

– Поехали? – Василий сделал шаг в сторону двери.

– Не сейчас. Через полчаса. У меня свидетель вызван на десять. Освобожусь и поедем, – пояснила Загурская.

– Хорошо! Я подожду у дежурного, – ответил Куприянов и вышел.

Каждые пять минут Василий смотрел на часы. Полчаса прошло, сорок минут… час. Людмилы всё не было. Куприянов решил подняться в кабинет Людмилы. Что могло её так задержать? Василий приложил ухо к двери, прислушался. Тишина. Странно. Куприянов приоткрыл дверь и заглянул. Загурская сидела за столом. Она была одна в кабинете. Василий зашёл.

– Люда, – сказал он, – ты что? Я жду тебя. Мы едем или нет?

Загурская ничего не ответила. Она взяла листок бумаги, лежащей перед ней, и молча протянула его Василию.