Шифр генома

Толоков Андрей

– А вот тут тёмная история, – ответил Капорин. – Вихров перестал появляться у нас. Вместо него пришёл наглый смазливый капитан. Фамилию точно не вспомню. Что-то с шумом связано. Шумков, Шумнов, как-то так. Я его видел всего один раз. Потом нас всех вывели за штат, пропуска отобрали. Остались в лаборатории только Яков и Ольга. Они дела передавали.

Евгений Павлович заметил, что у Подгорного закончился чай.

– Андрей Андреевич, наливайте себе ещё, – предложил учёный, – не стесняйтесь. И мёд обязательно добавляйте.

Подгорный

не отказался.

– Вы знаете, что дальше было с Ольгой и Гербером? – вернул Капорина к беседе Василий.

– Знаю. Яков Ефимович попал в очень неприятную историю. Он, видимо от отчаяния, это мои догадки, устроил пожар в лаборатории. Я почему-то убеждён, что он хотел уничтожить что-то важное. Не верил Яков в благородные цели западных коллег. Он знал нечто большее, чем знали мы. Чуть сам не сгорел в этом пожаре. Ребята пожарные спасли. Его арестовали. Да Гербер и не скрывал, что намеренно поджег лабораторию. Должны были судить. Но вместо этого отправили в психушку. Это был оптимальный вариант. Единственный кто Якова навещал первое время, это Иванчук. Где-то брала деньги, покупала ему еду. Почему она это делала, сказать не могу. Может быть, была влюблена в Якова, может быть, из чувства благодарности, может ещё была какая причина. Этого сказать не могу.

– Вы встречались с Ольгой после пожара? – спросил Куприянов.

– Да. Она мне и рассказала о пожаре, о Якове, о клинике в Лефортово. Туда Гербера поместили сначала. А потом всё по шаблону девяностых: Ольгу нашли товарищи из американской фармкомпании. Предложили попробовать себя за океаном. Кто бы не воспользовался таким предложением?

– Она уехала, – сделал заключение Куприянов.

– Уехала, – подтвердил Евгений Павлович, – но не сразу. Поехала за советом к Якову. А его уже из лечебницы забрали.

– Кто забрал?

– Она только могла догадываться. Ей не сказали кто. Ольга подумала на спецслужбы. Я, если честно, тоже так думаю. Вот с тех пор о Якове Ефимовиче ничего неизвестно.

– А кто-то пытался его разыскать? – спросил Василий.

– Не знаю. Я точно не искал. У меня были другие хлопоты. Ольга, видимо, пыталась, но сдалась. Дала согласие и уехала в Америку. Там, насколько мне известно, добилась хороших результатов. Статьи её я читал. Она молодец. Только в последние лет семь-восемь о ней ничего не слышно.

– Думаете, отошла от дел?

– Ну что вы, Василий Иванович, – развёл руками Капорин. – Такой биолог как Иванчук, просто так от дел не отходит. Наука, что б вы знали, это наркотик. Один раз что-то получилось и всё, зависимость на всю жизнь. Я думаю, подписала контракт с какой-нибудь фармкомпанией и доступ к её исследованиям закрыли. Фармакология это большой бизнес. Понимаете?

– Понимаю. А зачем она могла приехать в Россию, как вы думаете?

– Это вопрос не ко мне. Возможно какие-то дела. Вдруг она до сих пор Якова разыскивает? Такое может быть?

– Через столько

лет? – вмешался в разговор Подгорный. – Зачем?

– Не знаю, друзья мои, не знаю, – задумчиво ответил Капорин. – Есть у меня одна мысль. Нет, скорее гипотеза. Смотрите, если тогда, в девяносто четвёртом, все результаты работы Якова Гербера достались американцам, то почему до сих пор «шифр генома», выражаясь современным языком, нигде не засветился?

– Шифр генома? – в один голос переспросили Андрей и Василий.

Евгений Павлович махнул рукой, как бы извиняясь.

– Я же вам не сказал. Это Яков так называл цель своих исследований. Это не научный термин, это чисто его понимание. Сленг своеобразный.

– Вы думаете, – размышлял вслух Василий, – что не все результаты передали супостатам?

– Именно так. Что-то важное Гербер унёс с собой.

– И Ольга могла об этом догадываться?

– Конечно. Судя по её научным статьям, она продолжала работать в этом направлении. Об этом не писалось открытым текстом, но я-то знаю, что написано между строк.

– Гербера надо искать, – заявил Куприянов, и посмотрел на Подгорного.

Андрей скривил лицо, понимая, что задача поставлена ему.

– А Ольга-то где, – переключил на себя внимание Капорин. – Она здесь, в России?

– Думаю, да, – неопределённо ответил Василий.

– Угу, – кивнул Евгений Павлович. – В вашем деле загадок не меньше, чем у нас.

Прежде чем уехать, Куприянов записал телефон Евгения Павловича и получил разрешение в случае чего позвонить. Из автомобиля Куприянов связался с Бабиковым и сообщил, что задержится в Москве.

– Может быть, прямо сейчас съездим в Лефортово? – спросил Куприянов Андрея.

– Я не думаю, что это правильно, – возразил Подгорный. – Просто так с нами никто разговаривать не будет. И тем более, к архивам не допустит. Я с утра займусь этим. Подключу нужных людей, и тогда все двери откроются.

Всю первую половину дня Андрей провёл в телефонных разговорах. Он время от времени спускался из своего кабинета в столовую, наливал себе кофе и опять, с телефоном в руках, поднимался к себе. Василий слышал лишь обрывки фраз. С кем-то Андрей разговаривал по-дружески, запросто, с кем-то официально, негромко, монотонно. Василию ничего не оставалось, как ожидать результата.

Наконец, после полудня Подгорный спустился вниз без телефона. Он вошёл в столовую, запустив руки в карманы, и довольно улыбался.

– Что? – спросил Василий.

– Соня! – вместо ответа окликнул жену Андрей. – А что у нас на обед?

– Плов у нас, Андрюша, – ответила София.

– Отлично! Давай сейчас пообедаем, а то нам с Василием Ивановичем скоро ехать.

Василий успокоился. Он понял, что Андрей нашёл ниточку, за которую нужно потянуть.

Архив – это волшебное изобретение человечества, которое так часто помогало Куприянову за его долгую карьеру сыщика.