Шифр генома

Толоков Андрей

– У нас всё давно в электронном виде, – с гордостью заявила архивариус психиатрической клиники и посмотрела преданным взглядом на Тимура Александровича, главврача больницы.

Почтенный мужчина с окладистой седой бородой, доктор Кацай, всюду лично сопровождал своих гостей. Немногословный степенный человек с цепким пронзительным взглядом. Тимур Александрович по звонку из Минздрава понял, что его гости занимаются важным делом и решил лично оказать помощь.

– Анна Львовна, – обратился главврач к архивариусу, – Василия Ивановича

интересует наш пациент Гербер Яков Ефимович. Я правильно назвал, – спросил Василия доктор.

Куприянов кивнул и добавил:

– Девяносто четвёртый год, декабрь.

Анна Львовна энергично пробежалась тонкими пальцами по клавиатуре.

– Вот! Пожалуйста, – через несколько секунд сказала она и указала на монитор.

– Скопировать это, конечно, нельзя? – спросил Василий у Кацая.

– Нельзя, – подтвердил доктор. – Нужен официальный запрос.

– Тогда я почитаю здесь, – сказал Куприянов.

– Анна Львовна, – не ответив Василию, попросил архивариуса Кацай, – найдите бумажную копию истории этого Гербера и принесите в мой кабинет. Там, – Тимур Александрович повернулся к подполковнику, – Василий Иванович, вам будет удобнее.

Практически никакой полезной информации из истории болезни Василий не почерпнул.

– Я так понимаю, – увидев разочарование на лице сыщика, спросил главврач, – вы ожидали чего-то другого?

– Признаться, да, – ответил Василий.

– Мне жаль. Больше у нас ничего нет.

– А почему там не написано, куда перевели пациента?

– Как не написано? – удивился Кацай.

Он взял историю, раскрыл и, быстро просмотрев, сказал:

– Да. Не указано, – подтвердил доктор. – А это значит, что его перевели в спецлечебницу. Слышали о таких?

– Слышал. Но в какую? Почему не написано?

– Это уже не к нам вопросы. Тогда не сообщали, куда и зачем перевозят пациентов.

– Андрей, – переключился Василий на Подгорного, – мы можем это узнать?

Подгорный пожал плечами.

– Спецлечебницами заведовал комитет. Будет непросто и небыстро.

Василий нахмурился, выказывая разочарование.

– И ещё, – продолжал задавать вопросы Куприянов главврачу, – лечащий врач Захаров, он ещё работает?

– Николай Иванович? Нет. Он уже лет десять как на пенсии. Но в полном здравии. Сейчас.

Тимур Александрович снял трубку телефона и набрал номер.

– Анна Львовна, – сказал он через пару секунд, – адрес и телефон Захарова найдите, пожалуйста, и принесите ко мне.

Через пять минут перед Куприяновым лежал листок с адресом и стационарным телефоном врача.

– Только знаете что, – предупредил Кацай, – когда будете звонить, не говорите, что вы из полиции. Придумайте что-нибудь.

– А что, у него проблемы с законом?

– Нет. У него нет. У его сына были. Его застрелили при задержании. Случайность, но попробуй объясни это отцу.

– Спасибо, что предупредили, – поблагодарил Куприянов, –

будем шифроваться.

– Попробуйте старика расположить к себе, – добавил Кацай. – Характер у Николая Ивановича не подарок. Но контакт нужен. Он может вспомнить то, чего нет в документах. Например того, кто забирал Гербера. Тогда легче будет найти эту спецлечебницу.

Николай Иванович жил в Подмосковье в маленькой дачной деревушке. Посреди участка стоял одноэтажный домик довольно старой постройки, но выглядел аккуратным, отремонтированным. Василий сразу по обстановке во дворе понял, что пенсионер одинок. Территория была неухожена. Даже дорожка, ведущая к дому, густо завалена облетевшей листвой.

Николай Иванович шёл впереди гостей по усыпанной жёлто-бордовым серпантином дорожке шаркающей походкой, словно ледокол, разгоняя по сторонам отслужившую листву. Он остановился перед входом на крохотную веранду и жестом предложил гостям пройти в дом первыми.

– Вы меня извините, – закрыв за собой входную дверь, произнёс Николай Иванович, – ничего не предлагаю. Сил нет. С утра давление скачет. Осень, противная осень. Да и жизнь не лучше. Присаживайтесь, – указал хозяин на видавшие виды венские стулья у стола.

Сам Захаров опустился в кресло, накрытое тяжёлым шерстяным пледом.

– Николай Иванович, это я вам звонил, – начал издалека Подгорный. – Меня зовут Андрей Андреевич Подгорный. Вы знаете, откуда я.

– Да, помню, – не очень дружелюбно произнёс Захаров, сдвинув густые поседевшие брови.

Повисла пауза. И Подгорный, и Куприянов в эту секунду вспомнили предупреждение главврача о сложном характере Захарова. Николай Иванович медленно переводил взгляд с Подгорного на Василия и обратно. Было видно, что-то насторожило старика.

– А можно взглянуть на ваш документ? – обратился Захаров к Андрею.

– Пожалуйста.

Подгорный достал из кармана депутатское удостоверение и протянул его Захарову. Пенсионер внимательно изучил содержимое документа, еще раз взглянул строго на Андрея и вернул корочку.

– Спрашивайте, – сказал он. – Кто из моих пациентов вас интересует?

Тут перехватил инициативу Василий, он протянул Захарову фото Гербера из архива.

– Вот этот, – сказал Куприянов. – Гербер Яков Ефимович.

Захаров держал в руке фото Гербера, и словно окаменел. Василий обратил внимание на лёгкий тремор в руке психиатра. Через несколько секунд Николай Иванович протянул фото обратно Куприянову, смотря при этом на подполковника пытливым взглядом уставших покрасневших глаз.

– Зачем он вам? – голос Захарова подсел.

– Вы его помните? – вопросом на вопрос ответил Василий.

– Вы из полиции, – не вопросительно, а утвердительно сказал Захаров.

– Да, – Куприянов решил не изворачиваться. – Я подполковник полиции Василий Куприянов. Я расследую убийство. Яков Ефимович может в этом помочь.