Шифр Шекспира

Кэррелл Дженнифер Ли

— Она уже умерла.

— Нет — ее успели откачать. Кстати, виноват был опять калий. Только в этот раз проглоченный.

Мне представился кубок.

— Она была Гертрудой. Отравленной королевой.

— Будем считать, что спектакль сорвался: реаниматоры подоспели вовремя. Потому я и догнал тебя так поздно — вызывал помощь. — Он взял меня за руку. — Но если сэр Генри туда доберется, она долго не проживет. Тебе этого хочется?

Я прокашлялась.

— Нет. — Хотя, если признаться, блуждать по тоннелю тоже не хотелось.

Что, если я забреду еще глубже и окажусь в таком же глухом тупике, наедине с сэром Генри?

— Ты справишься, Кэт. — Голос Бена отсек мою панику и заставил сосредоточиться. Фонаря надолго не хватит. Пока я буду ползти и карабкаться, придется расходовать его заряд с умом. Если случится догнать сэра Генри, свет вообще нельзя будет включать, чтобы не превратиться в мишень. Однако даже перед броском в темноту можно принять кое-какие меры.

Я прочесала пещеру, пока не нашла шприц, и подползла к Мэттью, чтобы забрать нож. Потом вернулась к Бену.

— Возьми себе, — сказал он.

Сунув нож за пояс, я положила шприц рядом с ним. Зачем — ни он, ни я уточнять не стали.

— Почему ты соврал, что Роз — твоя тетя? — спросила я.

— Хотел, чтобы ты мне поверила.

Удивительно: именно эта ложь разрушила мою веру в него.

Бен прерывисто вздохнул.

— Она сама так предложила. По поводу прочего, что сказала Атенаида…

Я покачала головой:

— Не надо ничего…

— Нет, надо. — У него выступил пот на лбу, лицо напряглось от боли. — Все ее слова — правда. Про рейд и убийства и про подозрения… Только меня тогда зря подозревали. Веришь, Кэт?

У меня в горле встал ком.

— Прости, — прошептала я.

Он моргнул.

— За что?

— За то, что считала тебя убийцей.

На его лице промелькнуло облегчение. Он улыбнулся, хотя это явно далось ему нелегко.

— На твой счет у меня тоже возникали сомнения — раз или два.

— На мой?

— После смерти Максин и доктора Сандерсона? Еще бы. Но миссис Квигли ты никак не могла убить.

— Я тебя подозревала, а ты все равно спас мне жизнь.

— Пока не спас, — сказал он, и я уловила в его тоне то же озорство, что когда-то в «Чарльзе». Казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Бен прикоснулся к моей руке, а я в ответ сжала его ладонь. — Если и суждено кому-то сегодня быть спасателем, то только вам, профессор.

«Людей переживают их грехи, заслуги часто мы хороним с ними». Офелия долгие годы старалась изменить этот порядок, теперь придется и мне. Высушив слезы, Я еще раз напоследок стиснула руку Бена и вскочила, чтобы вернуться к поискам выхода, иначе не нашла бы в себе сил уйти. Прощаться я не стала — боялась, что голос подведет.

С той стороны свежей осыпи опять потянуло сквозняком, и я стала пробираться туда, откуда он дул. У верхушки склона зияло новое отверстие — трещина между двух пластов гранита.

— Жди здесь, — сказала я Бену и протиснулась в нее.

Проход

очень круто, местами почти вертикально уходил вверх, сквозь скальную толщу, отчего напоминал скорее дымоход, чем туннель. Мне приходилось слепо шарить по камням в поисках опоры для рук и ног. Над головой то и дело раздавались шорох или ворчание. Один раз посыпалась галька, и я уже съежилась, готовясь к очередному камнепаду, но все обошлось — камнепад закончился не начавшись.

Раз надо мной сверкнул фонарь сэра Генри. Я замерла и переждала несколько минут. Попасться ему на глаза и получить пулю совсем не хотелось.

Скоро руки начали болеть от бесконечных подтягиваний, а ноги — соскальзывать на каменной круче. В темноте невозможно было понять, сколько пути пройдено и сколько осталось, но страх продолжал гнать меня вперед. Невыносимо было думать, что где-то в глубине пещеры Бена покидает жизнь.

Мои мысли вернулись к убийствам. Сэр Генри убил Роз в театре и устроил пожар, похитив первое фолио.

Зачем — вот чего я не могла понять.

Меня передернуло. Он все время казался таким добрым, таким заботливым.

«Я ведь актер, Кэти. А ты и забыла».

После многочасового, как мне показалось, подъема туннель выровнялся. Я рухнула на пол и некоторое время лежала там, радуясь опоре под ногами. Однако расслабляться было рано — оставалось еще найти выход. Я оттолкнулась и на четвереньках поползла вперед. Оказалось, далеко ползти не пришлось: после первого же крутого поворота мне в лицо ударил свет. Я зажмурилась, отпрянула и только потом выглянула из-за выступа.

От поверхности меня отделяло ярдов двадцать коридора, наполненного слепящим красновато-золотым сиянием. Я дала глазам привыкнуть к нему, вспомнить, что с ним делать. Потом на цыпочках стала красться к выходу. Расщелина коридора открывалась в неглубокий грот-выбоину у макушки красной скалы, откуда просматривался весь каньон.

У края грота сидел, привалившись спиной к скале и вытянув ноги, сэр Генри. Седельная сумка лежала открытой рядом с ним. В одной руке у него был зажат лист бумаги, в другой — пистолет. Казалось, он спал, прижавшись щекой к каменной стенке. Я стиснула рукоятку ножа, прислушиваясь к себе: смогу ли напасть, выхватить ствол? Мне нужно было как-то пробраться наружу, чтобы «маяк» заработал.

— Ты меня огорчаешь, — произнес вкрадчивый бас.

Я спрятала голову.

Если он решит пострелять в туннеле, укрыться будет уже негде. Придется напасть.

Я напрягла слух.

Сэр Генри, однако, не шевелился.

— В наше время так мало толковых смертей, — разглагольствовал он. — Тебе был предложен бесценный дар — умереть по Шекспиру, умереть, как Джульетта… а ты отшвырнула его прочь. Повернулась к Джульетте спиной.

Движения по-прежнему не слышалось. Я осторожно выглянула. Сэр Генри сидел в той же позе, только глаза открыл.