Шип и хаос. Факультет отверженных

Осипова Иванна

Я мечтала найти лабораторию, использовать артефакты и бок о бок с Гастоном Эссаром бороться за свободу сородичей. Теперь я верила, что декану хватит решимости возглавить новое восстание.

Я глубоко задумалась, и Эссар позвал меня:

— Кирстен? — прозвучало мягко, заинтересовано, обволакивающе.

— Проводите, — отодвигая фантазии в сторону, согласилась я. — Хотя так мы вряд ли поймаем крупную рыбу. То есть призрака.

— Преступник будет наказан, — твёрдо сказал Эссар. — И лучше, если вам не придётся в этом участвовать.

Я

знала, что декан не забывает о смерти маленькой колдуньи. Он несколько раз проводил опросы студентов, обследовал парк вокруг корпуса и здание, насколько это было возможно нашими силами, даже сумел собрать показания с некоторых стихийников. Эссар упрям и докопается до правды. Я была ему благодарна за память о Жюли.

Не успели мы выйти из кабинета, как дверь распахнулась и появилась Элизи.

«Принесла же нелёгкая!» — разочарованно подумала я, гадая, не явилась ли красавица, чтобы получить от Гастона «задаток» за планы факультета.

У Эссара заметно вытянулось лицо, а взгляд стал пустым. Секретарша решительно положила на стол Гастона пухлую папку, сама раскрыла её и вытащила верхние листы. Она вела себя так, словно меня не существовало, держалась горделиво и самоуверенно.

— Гас! Это срочно! Америус просил поставить подписи, — потребовала Элизи.

Эссар не дрогнул, сохранил сдержанность, обуздав пламя хаоса в груди. Стихийники не видят даров, а для меня яростный огонь не остался незамеченным. С удовольствием выставила бы Элизи за дверь вместе с её бумажками.

— Я вернусь через десять… — декан посмотрел на меня. — Через полчаса.

Красотка хмыкнула:

— Ничего не знаю! Срочно! Ты знаешь ректора! Утром я оформляю архив. Америус не терпит нарушений процедуры.

— До утра достаточно времени, — холодно заметил Эссар.

— Отлично! — Элизи сложила листы в папку и, захлопнув, подхватила её пальцами. — Я немедленно пишу докладную ректору о нарушениях на факультете отверженных и нежелании декана сотрудничать. Америус давно недоволен вашей работой, господин Эссар, — ехидно протянула она. — Несколько нужных слов и вы, и ваши приблудные животные полетят в бездну. В буквальном смысле!

Эта стерва вздумала шантажировать Гастона. Я держалась на тонком волоске воли, чтобы не вцепиться её в волосы. Несколько раз сосчитала до десяти.

— Даже так? — Понизив голос, угрожающе произнёс Эссар. — Я это учту, госпожа Мураи.

Кажется, Элизи догадалась, что перестаралась, но гордость не позволила ей отступить. Она с высоко поднятой головой понесла себя к выходу. С неё станется немедленно наплодить сплетен и залить их в уши ректора.

Придётся спасать положение.

— Я дойду сама, господин декан, — скрывая злость на «бледную поганку» Элизи, заверила я. — Факультет нуждается в вашей заботе. Это долг. Я всё понимаю.

Он встревоженно заглянул мне в глаза: оба подумали об убийце Жюли. Я улыбнулась и вышла за дверь, слегка оттолкнув Элизи и слыша, как белобрысая

стерва уже поцокала на каблучках к столу и мурлычет:

— Подписи, милый Гас. Здесь и здесь. И нам необходимо заполнить отчёт о тратах за полгода. Ну, не дуйся, я же пошутила…

Что ответил Эссар, я уже не узнала.

Появление Элизи не смогло испортить мне настроения. Я бы предпочла прогуляться до общих комнат вместе с Гастоном, но эта зараза-секретарша способна навредить делу. Она не погнушается напеть ректору вранья и полуправды, чтобы насолить Эссару. Мы все могли оказаться под ударом: задумка с поисками лаборатории сорвётся, студентов и наставников накажут вместе с деканом.

Я почти спустилась на первый этаж, когда впереди выросла искривлённая тень. Она будто отделилась от каменной стены, вдоль которой шла лестница.

— Ох! — от неожиданности успела воскликнуть я, но не более.

Я физически ощутила, как защитная печать, наложенная Эссаром, вспыхнула, тело окутал щит. Чёрные нити, оплетавшие призрака, стегнули меня по щиколоткам, будто подрубая у основания. Ослабшие ноги не удержали, а резкий удар в солнечное сплетение перебил дыхание. Я упала навзничь, больно ударилась спиной и затылком. В глазах на миг потемнело.

Рывок… Снова рывок…

Почему так трясёт, а голова болтается во все стороны?

Сознание прояснилось. Меня за ноги волокли по лестнице, как трофей хищника. Тело безвольно билось о ступеньки. Перед глазами мелькали деревянные, почерневшие от времени, балки и сияющие круги света.

Я услышала металлический стук ключа в замке, скрип старых петель. Чудовище швырнуло меня в глубину какой-то тёмной ниши.

— Вспомни о стыде…

Шёпот словно протёк в уши, заполняя разбитую голову болью. Тень, показавшаяся огромной горой, перекрыла проём двери. За спиной дрожащего и текучего хаоса тускло светили хаотитовые лампы.

— Скоро ты станешь чиста от защит, — прохрипел голос, не имевший ни пола, ни возраста: кокон из хаоса стирал любые приметы. — Поварись немного, курочка.

Никак не получалось вспомнить, где я видела такой приглушённый свет, сплетение теней, знакомые слова. Дверь закрылась, отрезав меня от реальности.

— «Комната стыда», курочка… — прошептала я во тьму. — Сван…

39

— Сван, — несколько раз повторила я, не доверяя собственному разуму.

Почему-то меня совсем не удивило, что жестоким убийцей оказался наставник мальчиков. Жюли обмирала от ужаса, когда Сван находился поблизости. Она упорно молчала, но ответ находился у всех на виду.

Перед глазами всё плыло. Я ощущала это даже в темноте, едва различала облупленные стены, а потолок и вовсе терялся среди густого мрака. Было холодно. Я перевернулась на живот и прислонилась лбом к каменному полу.

«Сван выдал себя, а значит, точно убьёт», — мысль едва прошла по краю сознания.