Шипи и квакай, и пищи на весёлую луну !
Шрифт:
– Вы не видите?
– удивился Фонет, - я, извините, дракон молодой, многого не знаю. Я вижу хорошо. Переключитесь в инфракрасный спектр.
– Мы не можем.
– Плохо, - тембром недовольного учениками педагога произнес дракон, разговаривать с тем кого не видишь - дурной тон. Попробуем исправить положение.
Приятели услышали протяжное шипение и продолжительный выдох. Вместе с выдохом перед ними вспыхнул розовый шарф пламени, который сначала растекся в пространстве широкой лентой, но тут же свернулся в светящийся шар и
А рядом высилось громадное белое изваяние - фигура с очертаниями древнего динозавра, только гораздо более изящная, и о семи головах. Выяснилось происхождение и четырнадцати веселых точек - они оказались глазами дракона.
Обоих поразили не размеры существа, и не фантастичность самого явления, и даже не количество голов, а внешнее добродушие знакомца, его выразительное дружелюбие, то что никак не могли они себе представить, но что ясно следовало из семи замечательных широких светлых и многозубых улыбок.
– Кра-асавец!
– услышали они. Обернулись. Позади них, у земляной стены пещеры, образованной взрывом, стояла София. Она плотоядно глядела на их недавнего знакомца и тоже улыбалась, только не добродушно, а по-хозяйски, потребительски, только губами. Серые глаза сдержанно молчали.
– Так вот что должно было достаться Лярвину!
– вырвалось у нее.
И не успели мужчины осмыслить эти слова и отреагировать на них, как она враз оказалась у ног грандиозного существа и попыталась вскарабкаться на его спину. Дракону действия Софии не понравились, легким движением он стряхнул с себя нахальную красавицу.
– Что это такое!!!
– завопила последняя, - ты обязан слушаться меня! Это я тебя породила!
– Извините?..
– не понял учтивый дракон.
– Я дала тебе жизнь! Я почти - твоя мать!!! Родная! Я приказываю тебе...
Договорить она не успела. Одна из голов, изящно изогнувшись, ловко и быстро приблизилась к новоявленной "праматери", схватила Симон посередине туловища, легко подкинула в воздухе и проглотила. Мужчины и охнуть не успели, зато заметили, как бедная жертва скользнула толстым бугром по длинной шее в туловище.
– Ну-ка плюнь!
– закричал Веня.
– Не надо, - сказал дракон, - не надо мне приказывать!
– Какой!
– возмутился Веня, - ты зачем съел ее?
– Не съел, проглотил, - пояснил Фонет, - процесс еды происходит у меня иначе. А проглотил я ее без всякого удовольствия, только лишь по необходимости. Мне нельзя приказывать, меня можно просить, а командовать мной нельзя. Дракон - существо тонкой организации, на приказы и командный тон обижается, и глотает виновных. Мы - существа абсолютной свободы, а она абсолютная свобода - заключается в сохранении абсолютного достоинства личности. А так же на совершенном самоуважении.
– Так ты теперь всех, кто нагрубит тебе, будешь жрать без зазрения совести?..
– съязвил возмущенный Вениамин.
– Я вас попрошу обращаться ко
– Ишь, как!
– изумился Петр.
– Да так, - подтвердил чопорный собеседник, - а по дальнейшему замечу. Жрать всех, как вы выразились, я не буду. Есть другие средства воздействия на невоспитанных выскочек...
На этих словах Петр потер еще болевшую руку, на которой оставались следы зубов просвещенного Фонета.
– ...Дама совершила немыслимое - она провозгласила себя моей мамой. А такого никто из нашего племени не прощает. Моя Прародительница - Вселенная и другой не дано. И имя ее, и сущность ее не надо оскорблять. Для нас любое осквернение имени Прародительницы - самое страшное преступление.
– Плюнь...- взмолился Веня, но спохватившись добавил - ..те! Ну плюньте, пожалуйста! Она же не знала тонкостей вашей идеологии!
– К сожалению невозможно, - заявил не такой уж, как определилось, добродушный великан, - если бы вы были осведомлены о моем содержании и физическом устройстве, то не стали бы обращаться с подобными невыполнимыми просьбами. То, что вы воспринимаете, как процесс первобытного и хищного поглощения, на самом деле гораздо более сложный и необъяснимый, но недоступный при вашем уровне образования, первозданный процесс преобразования материи. Нахальная дама уже перестала существовать в привычном для нее и для вас образе. Она воплощена в идеальное состояние и, вероятней всего, уже устраивается в новом для нее мире... Хотя там понятия времени не существенно, поэтому можно считать, что уже устроилась!
– Он чего базарит-то? Глумится что ли?
– набычился стрингер.
– Да нет, - сказал Смоковницын, - похоже, что нет. Исчезла София, испарилась.
– Ой, как хорошо!
– зазвенел голосок Елены Симон, - ой, спасибо тебе, дорогой дракоша! Мне так неприятно ее присутствие было...
– Без панибратства, я же просил!
– неумолимо настаивал на почтительности Фонет.
Вместе с Еленой пришел в себя и Арутюнов, и кособокая дщерь чиновника-убийцы.
– Где брат мой?
– заскулила она.
– Это, извините, кто?
– опешил дракон, - что за бедняжка?
– Ай, - махнул рукой Веня, - одна заколдованная, увязалась.
Фонет неожиданно приблизился к страхолюдине, всеми четырнадцатью зрачками заглянул ей в глаза, та от страха шмякнулась на задницу и мелко-мелко затряслась.
Но дракон вовсе не собирался причинять ей вред. Он покачал-покачал головами, и обдал ее облаком горячего фиолетового пламени. И скромно отшел в сторону. Пламя быстро угасло. Вместо невозможно страшной кривобокой страшилки возникла, будто изваялась под набитой рукой скульптура из нелепых форм стройная, вполне симпатичная высокая шатенка.