Шипы Черного Ириса
Шрифт:
Мы по лестницам и туннелям дошли до подземной автостоянки. Должна признать, что я почти привыкла к тому, что в этом месте нет лифтов. В подземке было пару десятков разных авто. Здесь тоже не имелось, даже скудного освещения. Наверное, автомобили доноров должны были оставаться на улице, а здесь парковались только носители.
Меня неприятно кольнула мысль, что я еще не видела ни одного вампира, кроме Создателя и Стаса. Даже тот парень, который удивил меня своей перекаченностью мне, в новой жизни, еще не встречался. Но, не может же в этом огромном здании быть только два вампира?
Амадей огляделся и направился к Ниссану
– Садись.
– спокойно повелел вампир, двигаясь к водительскому месту.
Я сделала несколько шагов, открыла дверь. В нос ударил запах нового пластика и искусственной кожи. Снаружи машина была грязной, но внутри новой. Такое чувство, что этой машиной пользовались раз пять с момента покупки. Автоматически пристегнулась, следую старой привычке и уставилась на вампира. Я не знала, сколько Амадею лет, но за наше короткое знакомство с каждым днем убеждалась, что он очень стар. Насколько «очень» - неизвестно, но все равно видеть такого старого вампира за рулем авто было смешно. Почему-то в моих глазах эта картина была карикатурной. Не могут вампиры легко приспосабливаться к обществу, просто не должны. С трудом подавила улыбку и уставилась в окно. Под колесами исчезало желтоватое от света фар асфальтовое полотно. По обеим сторонам дороги мелькали почерневшие деревья.
Я как-то отстраненно отметила, что гнев на Создателя никуда не делся. Он не пропал, как было бы, будь я человеком. Но, я новая, похоже, не знала, что такое «отойти», «успокоиться» или «остыть». Гнев просто опустился ниже, как стелящийся утренний туман. Он опустился куда-то в глубины сознания, не мешал испытывать другие эмоции, не мешал думать, но не исчез, не заменился другими чувствами. У меня было ощущение, что в любой момент услужливая память вытащит на поверхность ярость и ощущение предательства от его поступка. Сделает ее свежей и яркой, как в первый миг, после того, как прошло недоумение.
Мысленно поставила галочку, заметив изменение в собственном характере. Я не знала, что со мной станет в итоге, но всеми силами решила бороться за себя. Я не дам никакой магии, наркомании или вирусу превратить себя монстра. Просто не дам!
Глянула на Амадея. Я старая, несомненно, уже бы отошла от вспышки ярости и простила бы Создателю этот поступок. Оправдала бы его как-нибудь и отпустила бы ситуацию. У меня почти получилось заставить себя открыть рот и заговорить первой. Почти...
В тот же миг, когда я посмотрела на профиль Создателя его зеленые глаза, опаздывая от меня на сотую долю секунды, скосились в мою сторону. Первым порывом было отвернуться и сделать вид, что я на него вовсе не смотрела, но новая гордость не позволила. Я встретила его взгляд и едва не утонула в этой невообразимой, неописуемой глубине. Да что ж такое!
– Зачем?
– сама от себя не ожидая, просила я.
– А ты действительно полагаешь, что единственная мотивация моих поступков - это поизмываться над тобой?
– вопросом на вопрос ответил Создатель.
Вопрос подразумевал ответ - «нет», но мне сильно хотелось сказать «да». Причем, не просто «да», а «ДА!»
Амадей
– Меня вызвал сюда Стас, - пустился он в объяснения.
– Я не планировал создавать птенца. Более того: я дал себе слово больше птенцов не создавать. Рано или поздно к чему-то подобному подходят все, достаточно пожившие вампы. Исключением всегда и во все времена было появление потенциального Рокто.
Не могу себе представить, что сейчас было на моем лице. Когда он начал говорить услужливая и безотказная память выудила те чудовищные ощущения разочарования и презрения, которые не смог скрыть от меня Амадей в бывшем детском лагере. Воображение нарисовало все так ярко, что на мгновение мне показалось, что сейчас не удержусь - и снова по щекам покатятся болезненные слезы.
Ощущение прошло так же быстро, как и появилось. Невольно прислушалась к себе, но из-за этих эмоций, из-за отношения ко мне Амадея в душе, в сердце и где-то намного глубже тела и метафизических понятий была только боль. Свежая, живая, цветущая и неутихающая боль, к которой невозможно привыкнуть. Я попыталась разозлиться на вампира, ведь я не виновата, что он ошибся с выбором и ритуалом! Я не виновата, что не стала этим загадочным Рокто, а, как и он - Калиго! Все так, но... где-то внутри шевелилась предательская мысль, что виновата и буду виновата всегда. Иррациональное, но сильное чувство.
– Как сама, надеюсь, догадываешься, у меня нет времени и возможности заниматься птенцом. Но, жизнь любит преподносить занятные и неожиданные шутки, поэтому тебе придется засунуть, куда подальше свои порывы и быстро, очень быстро приспосабливаться к новым реалиям. Поэтому, я сейчас постараюсь тебе объяснить некоторые аспекты. В вашем регионе уже давно находят птенцов Карно, таких же, каким Стас сейчас возвращает рассудок...
– У него получится?
– не удержавшись, перебила я.
Амадей усмехнулся.
– Не сомневаюсь. У Стаса достойные таланты истинного главы. Думаю, что через год эта четверка станет полноценными членами нашего общества.
Я испытала почти детское облегчение от этой новости, как бывает в раннем детстве, когда самого злостного злодея в сказке все-таки побеждают.
И снова мысленная галочка - я еще не монстр!
– Но, успехи Стаса - эта капля в море. За последние полгода в вашем регионе пропали, а потом найдены трупами тридцать семь человеко-вампов, которые выродились в этих созданий. А это плохо!
Я промолчала.
– А конкретно в ваш город меня привело не только исследование этого вопроса, но и появление весьма занятного персонажа. Кто-то убивает у вас людей. Пока тел только десяток и все они искалечены так, что местные власти не могут уверенно заявить, что убийца вампир. А убивает мирных обывателей именно вампир.
Амадей замолчал и глянул на меня.
– Как думаешь, что начнется, если СМИ прознают про маньяка-вампира?
Вопрос был явно лишним. И так понятно, что паника, каратели и смерти. А при должной накрутке не слишком умных граждан - и смерти тех, кто на стороне вампиров. Например: партнеров, доноров, родственников молодых носителей или друзей.