Шиворот-навыворот. Глеб и Ванька
Шрифт:
— А ты в рожу дай разок — сразу лезть перестанут!
— В рожу?.. — медленно повторил Гриша. — Я не могу. Ударить. Меня так учили — нельзя победить зло силой.
— А-а-а… — растерянно протянул Глеб, такой взгляд на жизнь оказался слишком неожиданным. — А если оно, зло то есть, по-другому не понимает?
— Тебя же поняло, и меня когда-нибудь поймет. Только я не научился еще объяснять как следует, — вздохнул Костя Григорьев.
«Не фига они не поняли. Испугались, что я их, как Юфу, наизнанку выверну», — подумал Глеб, но промолчал.
— Слушай, а, правда,
— Да я его даже пальцем не трогал. И вообще… Вали отсюда.
— Угу, я пошел. Спасибо, Глеб.
Костя убежал.
— Я тебе там очередь занял. Ждал до последнего, а ты не пришел, — раздался бас Гнома, поднимающегося по лестнице. — А ты чего тут стоишь? Звонок, между прочим, был уже.
— Чего-чего? Тебя жду. Поговорить надо.
Глеб рассказал другу о том, что случилось на перемене.
— И чего меня понесло защищать этого уродца? Сам не знаю, но представляешь, оказывается, можно изменять мир и без применения чудесных способностей!
— Тоже мне новость! — хмыкнул Гном. — Просто ты раньше плыл по течению, чтобы быть «как все». Не вмешивался, если рядом творилась несправедливость, не лез на рожон.
— Так мне всегда казалось, что от меня одного ничего в этой жизни не зависит. А выходит, что это не совсем так!
— Ничего удивительного! — заявил друг. — Считай, что ты поставил эксперимент: «Управление толпой при помощи психологического воздействия». Твоя внутренняя сила — не та, а душевная — оказалась способна изменить мироощущение Гриши. Вот и все!
— Чего? — вытаращился на друга Глеб. — Ты давно так стал изъясняться? Шибко умный что ли?
— Знаешь, — вздохнув, признался Гном, — чего-то я, действительно, поумнел. И не всегда этому рад. Как говориться: многие знания — многие печали.
— Да уж! Дуракам-то не в пример легче живется, — ехидно поддержал Глеб.
— Ага… — опять вздохнул Гном. — Пошли, опаздываем уже.
То ли от того, что Глеб за него вступился, то ли еще от чего-то, но Костя Григорьев, действительно, как-то вдруг осмелел и, неожиданно для всех, решил довольно сложную задачу.
— Чудеса, да и только! — едко произнесла математичка. — То Малютин поражает меня внезапно открывшимися глубокими познаниями в области математики. Еще бы не опаздывал, совсем прекрасно было бы. А теперь Григорьев. О чем вы раньше думали? Садись, пять.
Костя прошествовал на свое место с гордо поднятой головой, а не как обычно, прижимаясь к стене. Проходя мимо, он улыбнулся Глебу.
— Ничего себе, — присвистнул Пашка. — А ты точно его не того?..
— Да сколько можно? Того, не того… — прошипел Глеб.
— Ладно-ладно, чего ты дергаешься?
— Разговорчики, Малютин, — строго сказала математичка. — Ну, кто еще хочет произвести фурор в усталой душе старой учительницы? Может, Паньшин? Нет? Ладно, тогда будем готовиться к контрольной. Открыли учебники…
Математичка устроила самостоятельную. Пашка щелкал примеры как семечки. Дойдя до конца последнего номера, подумал немного и решил сделать еще пару заданий. Глеб же никак не мог настроиться на алгебру.
Лялин, Мазуров и Паньшин
— Слушай, Гном, давай сегодня вместе к Юфе сходим? — попросил Глеб. — Мне одному как-то неудобно.
— А я сегодня не могу, — простодушно сказал Пашка, не отрываясь от примеров. — Родители после уроков в школу за мной и Ванькой заедут, мы на все выходные к дедушке в деревню махнем.
У Глеба что-то оборвалось внутри. За эти две недели он несколько раз бывал дома: играл с Никой, разговаривал с мамой. Потом нажимал кнопку генератора внешности, превращался в Пашку и уходил. А они ничего даже не замечали. И теперь Пашка им полностью заменил сына и брата. Сообщает, как бы между прочим, что собирается ехать с ними на выходные. Еще друг называется!
Гном понял, что сказал что-то не то, посмотрел виновато.
— Ой, то есть… Ты чего, Глеб? Обиделся?
Глеб молчал. Дать бы ему в морду. Только с таким лосем фиг справишься!
— Знаешь что, выходи уже из подполья, — сказал Пашка. — Две недели прошло, черные вроде как отстали. Езжай-ка ты сам со своими, а в понедельник сходим к Юфе. У меня и времени-то нет. Я у Алекса пару учебников по квантовой физике взял, хотел проштудировать. Ну что, лады?
В понедельник после уроков друзья пошли в больницу, заскочив перед этим в супермаркет за фруктами и соком.
— Как съездили? — спросил Пашка.
— Хорошо, — кивнул Глеб.
— Ты передавай им привет, своим родителям.
— Угу.
Разговор не клеился все утро. Гномыч делал вид, что ничего такого не произошло, но Глеб, честно говоря, не знал, как смотреть ему в глаза. Он на Пашку успел сто раз обидеться, а вышло совсем наоборот.
За городом уже выпал снег, и папа забрал их с Ванькой покататься на лыжах. В лесу было тихо и мирно, и не хотелось думать ни о каких проблемах. Ванька веселился, как ребенок, словно никогда зимы не видел. Швырялся снежками, потом пнул елку и обрушил Глебу на голову целую гору снега. Пока старший брат выбирался из сугроба, Ванька нацепил лыжи и с громким криком скатился вниз с горы.
— Хорошо-то как, — сказал раскрасневшийся от легкого морозца папа. — Давно мы с вами на природу не выбирались. Все работаю и работаю, как проклятый. Все, решено. Заберу вас с Ванькой летом на реку, будем по порогам сплавляться. Представляешь? Река, рыбалка, уха. Вечером песни у костра, печеная картошечка. Эх, красота!
Папа вдохнул полной грудью свежий воздух и посмотрел на сына.
— Ты что такой невеселый, Глеб? С Пашкой, что ли, поссорились?
— Угу.
— Помиритесь, — уверенно сказал папа. — И его тоже с собой заберем, устроим такую мужскую вылазку. Вчетвером. Не переживай ни о чем, сынок. Все закончилось. Погоди? Мама разве тебе еще не сказала?