Шиворот-навыворот. Глеб и Ванька
Шрифт:
— Снежанка, прекрати, — остановил ее Алекс.
— Ну, дядя Саша! Я же правду говорю. Если он так и не сможет решить, то его братишка вернется сюда в таком же состоянии, как и тот их одноклассник. Алик, кажется?
— Ага, Юфа, — кивнул Пашка с набитым ртом.
— А если ты не прекратишь на него давить, вы снова поругаетесь, — сказал Алекс. — Разве ты этого хочешь?
— Нет, — буркнула она и замолчала.
Глеб был благодарен, что Алекс за него вступился. Спорить со Снежкой не хотелось, но и бежать экспериментировать на Ваньке он тоже был не готов.
— Истину
— Да я поняла уже.
— В конце концов, время у нас еще есть. Парень этот, Юфа, провел в Вывороте примерно год, и ему потребовалось около месяца, чтобы прийти в себя. Затягивать, конечно, не стоит, но и торопиться не будем, — продолжил ученый. — Гораздо важнее понять, что привело к такому явлению. Стало ли это происходить лишь недавно или происходило всегда. Вот ты, Снежка, говорила, что видела и других «выворотней» в городе.
— Угу.
— А ты можешь вспомнить, кем они были?
— Не знаю, — она пожала плечами. — Обычные люди: взрослые, дети. Вернее… Нет, детей я не видела. Скорее подростков.
Она задумалась.
— Вообще-то, взрослых я редко видела, в основном подростков.
— Гм, может это как-то связано с периодом взросления? — Алекс задумчиво почесал щеку. — Возможно, это закономерный этап в процессе становления психики? Обычное явление природы, в которое нам не стоит вмешиваться.
— Вот это да! — удивился Пашка. — То есть вы хотите сказать, что мы это все зря затеяли?
— У меня пока не хватает данных, чтобы утверждать наверняка, — пожал плечами Алекс. — Возможно то, что мы называем «выворотнями» на самом деле является не просто двойником, а частью самого человека? Может, это важно для развития личности? Электричество существовало и до того, как люди научились его использовать.
— Тогда почему ты — это ты, а не «выворотень»? И Глеб, и Паша. Они все отсюда, а не оттуда. Может, вы еще не выросли? — насмешливо спросила Снежка.
— Я это не учел, — сказал Алекс и задумался.
Глеб вспомнил бледное, сосредоточенно лицо Юфы. «А мне не жаль. Потому что ты меня спас»…
— Может, так всегда и было, — сказал он. — Но я думаю, что мы все правильно сделали. Этим «выворотням» в нашем мире не место.
Пашка вдруг вскочил из-за стола.
— Знаете, что я придумал! Давайте создадим тайный клуб! Или нет, лучше этот… рыцарский орден, чтобы с ними бороться. А назовем Стражи Теней. Или вот — Хранители Теней.
— Угу, — засмеялся Глеб. — Привет «Варкрафту»!
— Ну, тогда Тенехрон, — смутился Пашка.
— Тогда уж Тенехран.
— Класс! Наш штаб назовем Тенехранилищем, — съязвила Снежка. — А дядю Сашу назначим завхозом. Дядь Саш, куда выворотней складировать будем?
— В кладовку, — невозмутимо сказал Алекс. — Главное, на полку аккуратно складывать, чтобы не свалились.
Он повернулся к мальчишкам, всплеснул руками, и сказал голосом заправского завхоза:
— Все несут и несут. И что мне с ними делать? Бочку прикупить
— Берегитесь, выворотни, Хранители идут! — прогудел Глеб.
Глава 19. Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты
Темный сумрачный декабрь пролетел очень быстро и наступил последний день уходящего года. Начался он просто замечательно. Накануне вечером Глеб просидел за компьютером до двух часов ночи — в школу ведь не надо! Проснулся в половине двенадцатого. Мама на кухне, напевая, строгала салаты. Ванька сидел за столом и уплетал румяные оладьи, лежавшие на большом блюде. А рядом — Глеб чуть не захлебнулся слюной — стояла открытая банка сгущенки и целая вазочка любимого клубничного варенья. Глеб подсел к брату и набил живот оладьями так, что стало трудно дышать. Потом вернулся к компьютеру и, запуская «Варкрафт», решил, что жизнь удалась.
Первая половина дня прошла легко и радостно. Мама продолжала готовить, позвонила бабушка и пообещала приехать к праздничному ужину. Отец, в кои-то веки находящийся дома весь день, сходил за елкой. В квартире запахло хвоей и сказкой. Пушистую красавицу дружно увешали блестящими шариками, прозрачными сосульками и разноцветными шишками.
Ника по мере сил принимали деятельное участие в предпраздничной суете. Все время рвалась помогать папе, вытаскивала из большой коробки хрупкие стеклянные украшения и, не глядя, совала их куда-то в сторону, уверенная, что именно там и находятся папины руки. В общем, было весело, если бы не Ванька. Он еще после завтрака собирался свалить из дома, но мама не разрешила. Братец надулся, как индюк и, сложив руки, мрачно смотрел на общее веселье.
К обеду Глеб окончательно впал в состояние радостной эйфории — почти как в детстве, когда веришь, что скоро придет настоящий Дед Мороз и принесет тебе то, о чем мечталось весь год. Но вдруг обстановка в доме неприятным образом изменилась.
— Ну что, — спросил папа, когда елка была почти готова. — Кто в этом году будет надевать шпиль?
Облупившемуся золотому шпилю, семейной реликвии, было сто лет в обед — еще папина мама, будучи маленькой, любовалась его блеском. Сколько Глеб себя помнил, они с Ванькой чуть ли не дрались за право водрузить его на макушку. Это тоже была традиция! Семья собиралась вокруг елки и вспоминала все хорошее, что произошло за год, все свои победы и достижения. А потом вместе решали, кто заслужил право надеть шпиль.
— Кто у нас самый счастливый в этом году? — снова спросил папа.
— Да какая разница, — пожал плечами Ванька. — Это всего лишь тупая игрушка. При чем тут счастье? И чего все так носятся с этим Новым Годом?
В комнате повисла неловкая тишина.
— Ты чего, Ванечка? — спросила мама. — Это же наша семейная традиция.
— И на фига она нужна?
— Чтобы не жаловаться, а благодарить за все, что было, — сказал папа. Видно было, что настроение у него немного испортилось. — Вот оглянешься назад, а там столько хорошего! А если и были какие-то неудачи, то прошли. Значит, отличный был год, а следующий будет еще лучше!