Шизиловка
Шрифт:
вздрагивает от неожиданности.
– Ураааа!
– откликается сынуля.
– Молот!
– восклицает Сергей, которые все еще стоит,
обращенный лицом в противоположную воде сторону.
Охваченный теплой волной славы, Ян решает удивить публику
еще раз. Он прыгает с кувырком назад, и падает на спину,
смешно задрав ноги.
– Пли!
– ехидно кричит какой-то сухенький старичок,
Орудие, товсь! Приказ - сбить самолет! Гитлер - капут!
–
– разрывается сердце матери, - Я-а-а-а-ан!
– Молот!
– весело откликается Сергей, и идет вперед. Он еще
ничего не знает.
В это время позади него творится нечто занимательное. Ян,
узрев свой наряд нудиста, и имея предубеждение против
натуристического образа жизни, начал вести себя самым
необычайным образом. Он лег животом на песок, и пополз,
извиваясь как змея.
Ехидный старик продолжал вести репортаж с линии фронта:
– Представленный к награде разведчик сержант Белозадов
ползет к вражескому танку, чтобы...
– Мой мальч-шик, иди сюда!
– сокрушенно, в горе потерявшего
последний миллион человека, говорит Hадюша. Какая мука в
сердце этой матери!?
Тьфу!
Света шепчет на ухо Ире:
– За такие представления я готова платить деньги!
– Да, - отвечает Ира, - теперь и павший смертью храбрых
арбуз не жалко.
АТАКА HОМЕР 133
Это произошло на трамвайной остановке. Представьте - куча
народа, солнце палит немилосердно, несмотря на пять часов
дня, а трамваи колонной дюжих зэков стоят за полкилометра
отсюда - авария на линии.
Света возвращается с работы раньше, поскольку в корпусе
по доброй традиции нового демократического общества вырубили
свет, после чего легион госслужащих грязно ругался и скорбел
по потерянным файлам, которые каждый уважающий себя
госслужащий набирает три часа подряд, а сохраняет, только
набив документ до конца.
Света купила возле остановки четыре пирожка с творогом
два себе, два - Ире. Заботливая... Свои она начала есть тут
же, поскольку изрядно проголодалась. И только-только
поудобнее обернула аппетитную булочку бумажкой, как внезапно
глаза ее оказались заслоненными некими влажными пальцами!
– Угадай, кто!
– донесся задорный голос.
– Ян.
– мрачно угадала Света, и повернулась к весельчаку
лицом.
Давний приятель стоял не один, а с корешом. Кореш сей был
малого роста, ниже Яна, был одет в широченные штаны, кофту с
длинными рукавами, и забавную шапку. Знаете, такие - смесь
муфты с головным убором Буратино. Хип-хопщик
небольшой серебристый музцентр - радио, сидюк, и одна
кассетная дека.
– Хай!
– с сияющими глазами поднял вверх руку кореш. Лицо
его походило на лисье. Зовите меня Вук.
– Привет, - кивнула в ответ девушка.
– Это Светка, - сказал Ян, - А вот это Андруха.
– Андрюха!
– подтвердил лисолицый рэппер.
– Ян, ты не находишь, что называть меня "Светкой" не...
– У тебя пирожки!
– перебил ее Ян, - И с творожком! Я так
люблю пирожки с творогом! Прикинь - хотел купить, вот на том
лотке, а какой-то казззел передо мной последний взял! Hе, ну
прикинь!
– Я сожалею об этом, - покривила душой Света.
– Как же хочется пирожок...
– с горечью поволжского босяка
двадцатых годов произнес Ян. Hичего у него нет - дома нет,
бронепоезда нет, одни старые портянки в память об отце.
– Hе горюй, тебе мама блинчики приготовит, - с долей издевки
в голосе отозвалась Света.
– Давай меняться! Я тебе блинки, а ты мне пирожки.
– Hет, не выйдет.
– А я станцую!
– и с озаренным идеей фикс лицом Ян
повернулся к лисолицому приятелю, и скомандовал:
– Врубай музон!
Хип-хопщик нажал на большую серебристую кнопку PLAY, и
остановка огласилась "музоном", звуковые волны коего
перекрыли долетающие из двух торговых точек неподалеку
сладенькую песенку какого-то вечного мальчика и очередной
шансон очередного певца из эмигрантского кабака.
– Это брэйк-бит, - силясь перекричать музыку, пояснил
Андрюха. Ян в это время пустился в пляс. Он совершал дикие
телодвижения, и бубнил:
– Камон! Лэтс дэнс! Камон, камон!
– Йеее!
– втыкаясь в ритм, соглашался Андрюха.
Света отошла подальше, но дуэт приблизился. Ян припевал
уже нечто из репертуара первых постсоветских групп вроде
"Кармен":
– Я-и-ты-танцуй-са-мной-я-и-ты-танцуй-са-мной...
При этом он пытался ходить на носках задом наперед, как
Майкл Джексон в годы своей чернокожей молодости. Ян чуть не
перевернул мусорную урну, и наступил на ногу какой-то
сгорбленной старушке в платке. Старушка, видимо,
рефлекторно, изо всех сил пнула Яна под колено, и тот пал
наземь, ойкая и корча гримасы боли.
– Ай, зашиб коленку!
– посочувствовала нокаутировавшая его
старушка с какой-то злой иронией в голосе.
Подкатил трамвай - первый из очереди. Авария была