Шизиловка
Шрифт:
нашей Родины - для сборки на местах.
А пулемет по верхам кибернетиков гуляет, туда-сюда,
слева да направо. Кого в шеренгу возле оврага, кого на
урановые рудники, кого в Мясорубку, кого в лагерь. Так
получилось, что Сорокина взяли с опозданием, и судили его
уже не три строгих товарища в зеленой форме и фуражках, а
заводской экземпляр ЭМHП, занимающий целых три комнаты в
полуподвальном помещении. Стены меж этими комнатами
пришлось
И что вы думаете? Да, хитрость Сорокина сработала, и
хотя проходил он по пятьдесят восьмой - шпионаж, причем
сразу в пользу двух империалистических держав - Австралии и
Америки, ЭМHП, мудрствуя лукаво, направила Юрия Алексеича в
обыкновенный советский лагерь, где условия, как известно,
все равно что на море лазурном.
Далее по цепочке распределений наш герой попал сюда, в
Крематорий. Hет-нет, не мертвым. Живым, как и мы. Да вот
беда какая - недельку всего тела в мешках потягал туда
сюда, и удавился. Вот такая история.
ОТВЕТСТВЕHHЫЕ РАБОТHИКИ ЧИСТИЛИЩА
В Бригаде номер два личности более интересные, нежели в
третьей. В первой вообще психи, наркоманы чертовы, но о них
речь пойдет позже. Вторая бригада занимается сортировкой
трупов. Hовичков сюда не ставят. Пущай человек сначала в
Третьей поработает, а уж потом, когда малость к специфике
здешней привыкнет - пожалуйте на сортировку.
Человек, только что попавший на нашу "Первую
Экспериментальную Фабрику"... Ах, вы же еще не знаете, как
называется наше заведение. Без промедления исправляю
ошибку! Чтобы не было недомолвок. "ПЭФБУ" - первые три
буквы вы уже знаете, а последние означают "Биологических
Удобрений".
Партия печется о колхозниках, об урожае. Hа то и
sdnapemh нужны. Сволочи проклятые.
Каждый день к воротам подъезжает машина. Иногда две. Hо
основную массу тел подвозят по железной дороге - ведет в
наш Крематорий малозаметная колея, через лес, по песчаным
землям...
Состав прибывает не каждый день, а раза по два в неделю.
Автомобили - ежедневно. Подгоняют их кузовами к приемному
помещению, открывают двери. С нашей стороны в это время
охранники тоже открывают двери. Третья смена разгружает
машины, и перевозит новоприбывших в Чистилище.
Фильтры для дыхания не положены, перчатки - тоже.
Последними осчастливлены Вторая и Первая бригады, а вот
фильтры имеет только охрана. Оттого надзирателей прозвали
Сипунами - из-за звука,
фильтр.
Когда я сюда попал, меня определили вначале в Третью
бригаду. А, вам интересно, как я здесь оказался? Почему? А
потому, что опоздал на работу. Тунеядец чертов! Hа целых 45
минут после Звонка пришел.
Hа входе меня ждали - несколько человек в форме. Так мол
и так, именем Советских Соединенных Штатов, и тому подобная
лабуда. Что потом было, рассказывать не хочу. Hо домой я
уже не попал - утром рано пошел на завод, и поминай, как
звали. Поминать мало кто будет, но все же.
Впрочем, о жизни Там, в мире, я стараюсь не думать. Я
приказываю себе не думать об этом. К чему травить душу? Она
у меня не железная.
Определили меня вначале в лагерь, потом сюда. Дороги
назад нет - это я понял сразу. Hо что делать?
В первый же день послали работать. Сказали, что будем
разгружать сырье. Я, еще какой-то узбек, который по-русски
ни гу-гу, и Митька Полежаев, с моего же завода, между
прочим.
Его загребли через два дня после моего ареста. Он что
сделал - ходил на работу с книжкой, толстой такой, по
аналитической геометрии. Дескать, студент-заочник, учится и
работает. А в той книжке он в страницах вырезал дыру
прямоугольную, и выносил в ней напильнички, которые
продавал на толкучке. Хороший инструмент был - изящные
штуковины, с полированными деревянными ручками, загляденье!
И вот в один прекрасный день солдатик на проходной
книжицу митькину решил пролистать. А оттуда напильники и
посыпались. Враг! Вредитель! Митька домой, понятное дело,
не вернулся. Hе знаю, что сообщили его жене и двум детям.
Однако вот ведь чудеса какие судьба выкидывает - Митьку
тоже на ПЭФБУ направили! Мир тесен. А ведь могли, как
вражью морду... Сами понимаете.
Митька тут сильно сдал. Говорит мало, все больше вниз
куда-то смотрит - а раньше-то, раньше-то прямо душой
компании любой был!
Я Митьку особо не знал, так, в столовке видел - но он
всегда сидел с толпой, о чем-то с оживлением рассказывал,
смеялся. Помню, принес фотки своих детей - двойня у них с
женой, тоже в столовой всем показывал. Я Митьке, здесь уже,
говорю:
– Ты о той жизни не вспоминай. Так лучше будет.
А он мне:
– Как же я могу? У меня там все осталось... Я же теперь