Шкатулка группенфюрера
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, Игорь, что его опередили?
– В том, что касается перстня и кинжала, безусловно. Думаю, что перстень и кинжал изъял, возможно, вместе с другими хранившимися у старика драгоценностями, Вячеслав Колотов. Видимо, он уже в ту пору был очень шустрым и очень умным мальчиком. Я не исключаю, что старик застал его в тот момент, когда он шарился в его тайнике. Колотов быстро сообразил, что скрыть своего участия в убийстве не удастся. Чего доброго, следователи начнут активно копать и докопаются до истинных причин преступления. И он решил, что два-три года заключения – вполне приемлемая плата за тот куш, который он сорвал в квартире отставного полковника.
– А
– Ты забыл, Олег, когда это происходило. Девяносто первый год. Если бы Ильин-младший заикнулся о пропавших драгоценностях, то неизбежно встал бы вопрос – а откуда они взялись у отставного полковника, живущего на скромную пенсию? Чего доброго, демократически озабоченные сограждане стали бы трепать и имя ответственного работника ЦК, требуя у него золото партии.
– Но зачем Колотову понадобилось, высовываться с этим перстнем и кинжалами, когда дело вроде бы заглохло, а свой срок он уже отмотал? – покачал головой Рыков. – Это же риск и риск немалый.
– Колотов ничем не рисковал, Олег, – пожал я плечами. – Во всяком случае, со стороны правоохранителей ему точно ничего не грозило. Ведь ни перстень, ни кинжал не фигурировали в его деле. Единственным человеком, который мог бы заподозрить Колотова в чем-то нехорошем, является Ксения Ильина, но, возможно, как раз против нее Огнеяр и решил разыграть эту замысловатую комбинацию. Ему необходимо было знать, владеет ли внучка полковника Ильина информацией о сокровищах деда или нет. Вероятно, этой же целью задался и Эрнест Шульц. Олег, убедительная просьба, попытайся выяснить, где могли сойтись пути-дороги Сипягина и Колотова. Может, они мотали срок в одной колонии? Сипягин ведь не случайно примчался к Колотову, он, похоже, видел у него этот перстень раньше, и либо рассказал об этом Щульцу, либо действовал по собственному почину.
Конечно, многое в этом деле могла бы прояснить Ксения, но я был почти стопроцентно уверен, что внучка тороватого полковника нам ничего не скажет. Особенно если она знает, какую ценность представляет шкатулка, за которой идет столь кровавая охота.
– А что может храниться в этой шкатулке? – спросил Рыков.
– Возможно, номер счета и прочие реквизиты какого-нибудь швейцарского банка, – предположил Строганов. – Шифр ячейки в том же банке, наконец. Или координаты места, где зарыты сокровища. Полковник Ильин все эти годы был, скорее всего, невыездным. Что касается его сына, то, видимо, тот считал операцию по изъятию сокровищ слишком рискованной. Да и человеком он, судя по всему, был не бедным. А, возможно, он не знал секрета этой шкатулки. Ведь информация, хранящаяся в ней, скорее всего, зашифрована.
В качестве завершающего штриха к нашему разговору я выбросил на стол визитную карточку жреца Огнеяра. Присутствующие проявили к ней лестный интерес.
– А не послать ли тебе, Игорь, этого новоявленного язычника куда подальше, – предложил Рыков – Нет, почему же, – возразил майору Строганов. – Если Игорь не возражает, я могу составить ему компанию. Глядишь, выясним что-нибудь интересное. Узнаем например, что Огнеяру известно о загадочной шкатулке.
Скажу честно, мне предложение Строганова не слишком понравилось. Во-первых, риск слишком велик, а во-вторых, вряд ли Колотов вот так с бухты-барахты станет с нами откровенничать. В конце концов, мы имели дело с очень хитрым и очень умным сукиным сыном, переиграть которого будет не так-то просто.
– Мы вас подстрахуем, – утешил меня Чернов.
– Ладно, –
Пока я мотался по магазинам, проклиная в душе тот час, когда в припадке великодушия отпустил супругу в незаработанный отпуск, приспело время визита. Я, правда, плохо ориентировался в шикарных новостройках, которые возникли вокруг нашего города как грибы после дождя, но тут моим проводником был Феликс Строганов, знавший эти места обетованные как свои пять пальцев. Ровно в девятнадцать ноль-ноль мы подрулили к величественному зданию, обнесенному ажурным забором из чугуна, главным украшением которого были точно такие же трезубцы, какой красовался на визитной карточке психа по прозвищу Огнеяр. Конечно, у богатых свои причуды, но, судя по всему, этот забор влетел в копеечку господину Колотову. Так же, впрочем, как и дворец, который к большому моему огорчению освещался лишь уличными фонарями. А ведь в эту декабрьскую пору смеркается быстро. Пора было уже хозяевам включать свет для приема дорогих гостей.
– По-моему, господин Огнеяр нас не ждет, – покосился я на сидевшего рядом Феликса.
– Не уверен, – отозвался тот. – Возможно, нас просто проверяют.
Ворота, между прочим, были открыты, и Строганов без проблем подрулил на своём БМВ к самому крыльцу. Как раз в эту минуту мы с ним любовались в свете фар еще одним трезубцем, украшающим фасад здания над самой дверью. И эта дверь, между прочим, была распахнута настежь. Видимо, господин Огнеяр не боялся ни грабителей, ни дедушки Мороза.
– Только не торопитесь стрелять, Игорь, – сказал мне Строганов, доставая из сумки, стоящей на заднем сидении два фонарика.
Честно скажу, мне стало слегка не по себе, когда я ступил на отделанное мрамором крыльцо таинственного дома. Мне уже довелось столкнуться с одним из витязей круга Трувера, целившего кинжалом в мою шею, и поэтому у меня не было никаких оснований полагать, что его соратники окажутся более безобидными. Хотя, конечно, надо быть уже полным и законченным психом, чтобы отправлять на тот свет не понравившихся людей в собственном доме.
Входя в холл, я на всякий случай попробовал, как вынимается пистолет из кобуры. Феликс повел фонариком по стенам, выхватывая из темноты деревянные лики. Возможно, в другой обстановке и при лучшем освещении я бы с удовольствием полюбовался явно не бездарными работами какого-то народного умельца, но в данную минуту мне было не по себе.
– Это что, деревянные идолы? – спросил я у Строганова.
– Вероятно, – спокойно отозвался Феликс. – А вон там, кажется, картина.
Строганов повел фонариком и осветил довольно приличных размеров полотно, на котором был изображен бородатый старец в распахнутой шубе и со свечей в руке. На плече седобородого старца сидела сова и пялила на нас свои жуткие круглые глаза.
– Бог Велес, – пояснил мне Строганов. – Или Чернобог, своеобразный антипод Белобога или Световида. Картина кисти Константина Васильева, точнее ее копия. Был такой замечательный художник.
– А почему жрец Световида хранит у себя изображения врага своего бога?
– Белобог и Чернобог не были врагами. Каждый отвечал за свое. Выражаясь современным языком, Световид покровительствовал эволюционному развитию общества, а Велес или Чернобог был богом смерти, точнее, богом перехода из одного состояния в другое, ибо наши предки не верили в конец жизни. Между прочим, Световиду приносились человеческие жертвы, а Велесу нет.