Шкатулка
Шрифт:
Рабочие относились к ней терпеливо. «Кричит»? Ну и пусть покричит. Зато справедливая.
Спорить с нею считалось бесполезным: все равно свое докажет. Потому что дело знает. Сорок лет на стройке — не шутка.
Милехин это понимал. А вот мастер Долгушин не желал понимать. Потому что ему исполнилось двадцать семь лет и у него был диплом с отличием. Еще у него была невеста Марина. Девушка мечты. В прежние времена ее сердце могло бы звонко откликнуться на его блестящий диплом и приятную внешность. Но сейчас девушек больше волновали жилищные проблемы. И Долгушин решил во что бы то ни стало заработать квартиру.
Так думал Долгушин, успокаивая задетое самолюбие и обрывая тонкую ниточку сочувствия к этой тяжело подымающейся по скрипучим доскам строительных лесов пожилой женщине.
Ольга Петровна пришла на стройку и, не заходя в прорабскую, отправилась к месту неполадки. Ее наметанный глаз быстро нашел огрех: перекрытие уложили не на проектной отметке, и «горизонт» был нарушен. Чтобы исправить положение, необходимо было разобрать кирпичную кладку, то есть переделать все заново.
Ольга Петровна чертыхнулась и пошла в тепляк — деревянный вагончик с электропечкой, где рабочие могут погреться вовремя смены и где мастеру за небольшим столом ловчее заглянуть в чертежи.
— Ну, конечно, чертежей нет на месте! — воскликнула Ольга Петровна. — Опять Долгушин залез в прорабскую и греется. Ползи теперь за ним вниз!
Она вышла из тепляка и оглядела стройку: окруженная забором строительная площадка была заставлена лифтовыми шахтами, санузлами, штабелями бетонных перекрытий: материалов завезено на год вперед. «Бетонный завод себе перевыполнение плана обеспечил за наш счет», — говорили строители. В первой секции жилого дома уже трудились каменщики. Увидели ее, помахали, приветствуя. Ольга Петровна хотела было пойти к ним, проконтролировать, но решила сначала «тряхнуть Долгушина».
— Я вас полчаса жду на рабочем месте, а вы тут греетесь! — сказала она, входя в прорабскую.
— Я пришел без четверти восемь, — ответил хмуро Долгушин.
— Куда вы пришли, к батарее отопления?
— Ну знаете! — вспылил мастер.
— Почему чертежи тут, а не там, где в них нужда?
— Я изучаю.
— Вы доизучались! Уложили перекрытие на двадцать сантиметров выше.
— При чем тут я?
— А кто, по-вашему, при чем? Я?
— В чертежах я не хуже вашего понимаю. Прежде чем бросаться на человека, разберитесь. С проектировщика спрашивайте. Почему у него в пятом листе одна балка дана, а во втором другая?
— Где?
— Вон смотрите, — Долгушин небрежно бросил на стол кипу чертежей.
Этот жест не прошел бы даром, если бы внимание прораба не отвлек электрик Числов, влетевший в прорабскую с обиженным лицом:
— Петровна, уйми Милехина. За глотку берет.
— Ты электроосвещение наладил? — спросила Ольга Петровна.
— Так я ж говорю, кабель давайте, — запротестовал Числов.
— Я об этом кабеле вторую неделю слышу, — ответила прораб. — Кран простаивает, а ты резину тянешь. Тебе что, объяснить твои обязанности?
— У меня кабеля нет.
— Свяжись со складом.
— Я связался. Но транспорт весь занят. Я что, на такси должен возить этот кабель?
— Где ты был позавчера, когда машина с вагонкой пошла на склад?
— У меня приступ был. Милехин знает, — не сдавался Числов. — Язвенник я. Мне в больницу ложиться надо, а я тут последние нервы трачу!
— Тебе пить бросать надо, пока тебя твоя язва не доконала.
— При чем тут пить — не пить!
— А при том, что если еще раз появишься на площадке в нетрезвом виде, церемониться не стану. Подам докладную, и ступай лечись.
— Ну чего ты заводишься, ей-богу! — и ушел.
За дверьми раздались голоса. В прорабскую вошел Милехин и водитель грузовика, привезший бетонные перемычки. Водитель требовал, чтобы его разгружали, а Милехин просил «чуть повременить» и уложить несколько перемычек сразу на дом, чтобы потом не откапывать их из-под снега, не искать среди прочего материала.
— Да мне какая разница, в снег или на дом! — заявлял водитель. — У меня время не резиновое.
— Но ты же понимаешь ситуацию! — увещевал его Милехин. — Тебя как человека просят подождать. Сейчас такелажник освободится, сделаем прикидку и положим.
— Вот так всегда, — не унимался парень. — Приедешь и стоишь как дурак. Вон вас сколько, а решать некому.
— Ладно, все! — отрезала Ольга Петровна. — Милехин, разгрузите машину.
— У меня стропольщик занят.
— Долгушин! — обратилась она к молодому человеку. — Займитесь разгрузкой, пожалуйста.
Долгушин недовольно повел плечами:
— Но ведь мы собирались решить с чертежом…
— Боитесь брючки запачкать? — спросила она.
Долгушин отбросил карандаш, резко поднялся и вышел.
— Сурово ты с ним, — заметил Мнлехнн.
Ольга Петровна вдруг широко улыбнулась:
— Пусть повертится в деле, если хочет настоящим строителем стать. Гонору-то много, а практических знаний не очень. Тулупчик новенький надел, джинсы заграничные — перед кем красуется? Перед рабочими? А ботиночки на нем ты видел? Долго ли в такой амуниции на морозе продержишься? То-то! А он мастер, должен контролировать работу на месте, а не из прорабской.
— Молодой, исправится, — заметил Милехин.
— Правильно, защищай его. А он тебя прикроет в случае чего.
— Ты не права. Это перекрытие на моей совести.
— Вот и исправляй его, пока не поздно. Ломай стену, — предложила Ольга Петровна.
— Людей нет. Половина на больничном, ты же знаешь.
Ольга Петровна с досадой махнула рукой:
— А у меня сил нет расхлебывать каждый день эту кашу. Чертов индивидуальный проект! Накрутили архитекторы, а прораб разбирайся. Сейчас о вентиляции вопрос. Поставим шиферные короба, рассыпятся раньше срока, их потом не заделаешь как следует. Говорю, надо из облегченного бетона, возражают. Сметой не предусмотрено. На материале экономят. А на рабочей силе кто экономить будет?