Школа строгого режима, или Любовь цвета юности
Шрифт:
Бесстрастные, безразличные, родства не помнящие манкурты… Что заставит людей стыдиться безнравственных поступков? Отвечать на этот вопрос нам, детям, было проще простого – мы легко отделяли свои собственные интересы от интересов общества. И уж совсем не помышляли их объединять. Привет, Ленин! Та же партийная организация с ее «жить в обществе, но быть свободным от общества нельзя», но написанная «человеческим» языком. Ответ на этот вопрос мы находили в тексте произведения Айтматова: «память и совесть» – основа будущего. Способна ли сытая устроенная
Это произведение произвело на нас такое сильное впечатление, что мы плакали. А бранным словом в нашей компании стало «манкурт, родства не помнящий».
А еще я поняла: чтобы быть счастливой, нужно жить в гармонии с собой и природой. И радоваться малому. Ливню, например. Такой прилив сил…
От этих высоких мыслей и оторвала меня Викуся. Она жила недалеко, в двух станциях метро от меня. Удачное совпадение. Все учащиеся наших девятых и десятых спецклассов были разбросаны по Москве и Подмосковью. А Викуся жила на «Беговой», и мы часто возвращались домой вместе.
Над смыслом жизни Вика думать в этот день не собиралась (не уверена, что и в другой день тоже), но отвлекать меня от сочинения не стала. Ушла на кухню.
– Приготовь что-нибудь! – крикнула я, не поднимая головы от тетради.
– Могу щи приготовить, – откликнулась она.
– А ты умеешь?
– Неа! – отозвалась Вика. – Дай поваренную книгу.
Когда через полчаса я пришла проведать вкусные щи, то увидела две картошки, сиротливо плавающие в огромной кастрюле, и крупно наструганную капусту. На два литра воды капустки было тьфу как мало.
– Капусты нужно много класть, – вспомнила я мамину готовку и достругала тупым ножом весь кочан. Получилось очень густо.
– Надо еще сверху помидор положить, – догадалась я, опять вспомнив мамины щи.
Сверху, на плотную массу капусты, мы поставили целый помидор.
И сели ждать.
Ждали мы где-то час, а суп все не кипел.
– Ты много капусты положила, – предположила Вика и начала тыкать в щи половником.
– Самый раз! Просто ты взяла слишком большую кастрюлю. В ней мама белье кипятит.
– А что ты раньше не сказала? – обиделась Вика.
– А ты спросила? Сразу поставила без спросу и настругала туда капусты. Теперь уже поздно переливать. Да мы и не поднимем этот жбан.
Опять сели ждать наваристых щей.
Прошло еще полчаса.
Я с тоской смотрела на кастрюлю – ну что еще не так? Голод заворачивал кишки. Может, вытащить этот помидор и съесть хотя бы его?
– Слушай! Так мы газ не включили! – ткнула пальцем Вика.
Действительно, огонь в конфорке не горел. Потому что плиту никто не зажигал. Про это мы как-то забыли.
– Суп вскипит через полчаса, – удовлетворенно
– Да ты мастерица! – похвалила я Вику.
– Я еще умею «Муравейник» делать. Этот торт такой из вареной сгущенки. Моя мама покупает печенье «Юбилейное», ломает его на мелкие кусочки, потом перемешивает с уже сваренной сгущенкой и пропускает через мясорубку. Вроде все.
– Может, яйца нужны? Надо посмотреть в маминых рецептах. Как этот торт правильно называется? Напиши.
Вика взяла карандаш и вывела: «Моровейник».
Я перечитала несколько раз и все равно не поняла.
– А почему «Моровейник»? Ведь «муравей» же?
Вика махнула рукой – какая разница?
– Сначала нужно сварить сгущенку. Она долго варится, – начала подруга со знанием дела.
– Тогда давай так: пока у меня будут закипать щи, мы съездим к тебе и поставим на огонь сгущенку.
Если бы были у нас пятерки по математике, нам пришло бы в голову сходить в магазин, купить сгущенку и поставить вариться на моей плите. Но и у Вики, и у меня отсутствовало логическое мышление. Поэтому мы радостно отправились в другую квартиру на метро, чтобы потом, вернувшись ко мне, откушать щец, а потом снова поехать к Вике и доделать торт.
На «Беговой», в новенькой кооперативной квартире, кулинарить было очень комфортно. Красивый кухонный гарнитур, свежий линолеум и кипенно-белые обои. В большом Викином холодильнике мы нашли целых четыре банки сгущенного молока. Семья у Вики была полная – мама, папа и брат. Поэтому продуктов было тоже много – холодильник был забит до отказа.
– А чего церемониться, давай сразу все четыре поставим вариться, – предложила я. – Незачем каждый раз ждать по три часа, пока она сварится. Сразу – оп! – и есть заготовка. Да и мама тебя похвалит. Время ей сэкономишь.
– Подожди, а разве она варится не полтора часа? – нахмурила лобик подруга.
– Не. Я точно помню. Мама часа на три ставила. Очень долго варится. Если рано снять, она будет наполовину белая, да и вкус не тот. Вари, не думай.
Вика погрузила в алюминиевую кастрюлю четыре банки, налила воды и торжественно вывернула конфорку на полную мощность.
– Ускорим процесс, – объяснила Викуся.
– Поехали скорее, а то щи сбегут, – поторопила я подругу, и мы поехали обратно ко мне домой на «Октябрьское поле».
Щи бурлили и плевались из-под крышки. А крышка стояла на капусте и помидоре. Ведь капуста от варки разбухла и вытеснила крышку.
– Слу-ушай! А ведь мы мясо не положили, – вспомнила Вика, понюхав пар.
– Ерунда. Это будут постные щи. Они еще полезней, – придумала я на ходу, потому что действительно забыла про мясо.
– А если сейчас его туда засунуть? – не сдавалась Вика. – Моя мама всегда с большим куском мяса готовит щи.
– А моя часто делает и без мяса. У нас же мужчины в доме нет – кому это мясо нужно? – рассудила я.