Школьная осень
Шрифт:
И пояснил мне:
— Подполковник Максимов, замполит десантного полка, летал в командировку в Афганистан. Видимо, затарился? — обратился он уже к Геннадию.
— Да не особо, — отмахнулся тот. — Отдал на реализацию магнитолу «Грюндик», десяток журналов вот таких. Знаю, что еще привез тряпки, косметику. Но это он уж чисто для себя.
Мы, не спеша, смакуя каждый глоток, выпили кофе. Он был изумителен: крепкий, терпкий, бодрящий и сладкий. После чашки этого напитка я чувствовал себя, словно с десяток раз прогнал по телу «живую»
— Вкусно? — самодовольно поинтересовался Геннадий.
Я довольно кивнул, а Устинов ответил:
— Замечательно!
И пошутил:
— Только ради этого вашего умения варить такой кофе, я, в случае чего, буду ходатайствовать о вашей амнистии, Гершон Самуэльевич!
Геннадий или Гершон поперхнулся, прокашлялся:
— За комплимент спасибо, но лучше уж не доводить до этого…
— Всё от вас зависит, Гершон Самуэльевич, — пожал плечами Денис. — Только от вас.
Геннадий или Гершон отложил пустую чашку на поднос. Мы последовали его примеру.
— Так что вы хотели? — поинтересовался он, глядя на Дениса.
— У моего очень хорошего друга, — Денис выделил слова «очень хорошего». — Возникла некоторая потребность, которую только вы можете удовлетворить.
Геннадий или Гершон перевел взгляд на меня. Я заметил, что еще и к тому же слегка косоглаз.
— Мне нужно что-нибудь не очень дорогое, — сказал я. — Из косметики ко Дню учителя. Скажем, в количестве 4 штук.
Еврей задумался, даже почесал затылок.
— Ко Дню учителя? Похвально, похвально, конечно, — пробормотал он. — Но вот насколько недорого?
Он встал, походил по комнате — два шага туда, два шага обратно. Поднял голову, взглянул на меня.
— Недорого, значит?
И вышел. Минут десять его не было. Я преодолел смущение, взял в руки «Плейбой», полистал его. Красотки там были, конечно, завлекательные. И качество фотографий тоже. Устинов хмыкнул, сдерживая смех. Я вопросительно взглянул на него.
— Видел бы ты сейчас себя со стороны! — засмеялся он. — Весь красный, глаза горят…
Я тронул щеки. Реально щеки горели! Нас прервал Геннадий, он же Гершон, который принес в руках небольшую картонную коробку:
— Выбирайте!
Не давая нам самим в ней ковыряться, он выложил на журнальный столик несколько красивых цветных коробочек.
— Духи «Пани Валевска», — он взял в руки синюю коробку.
— Набор теней «Ава», — протянул черную.
— Духи «Быть может», фирма Поллена, — в его руках оказалась узкая фиолетовая коробочка.
— Выбирайте!
Я, недолго думая, подвинул к себе набор теней и духи «Пани Валевска».
— Есть еще такие же духи? — поинтересовался я. — Пару штук.
Геннадий пожал плечами и вытащил из коробки еще две синих коробочки.
— 150 рублей, — обозначил он сумму и пояснил. — За всё.
— Гершон Самуэльевич! — укоризненно сказал Устинов. — Я же говорил, что Антон — мой очень хороший
— Ладно, — махнул рукой фарцовщик. — 100 рублей. Меньше не могу.
— И журнал впридачу, — ухватил я глянцевое печатное издание. Устинов раскатисто засмеялся. Гершону или Геннадию было не до смеха. Но взглянув на Дениса, он махнул рукой:
— Ладно! Забирайте, молодой человек.
И ехидно поинтересовался:
— Тоже в подарок?
— Я тебя подброшу, — сообщил Денис, когда мы спускались от фарцовщика. — До дома.
— А как же жена? — спросил я. — Ты ж пораньше обещал.
— Ну, с одной стороны, пораньше это до девяти вечера, — ответил Денис. — А с другой, скажу, что с тобой встречался.
— Знаешь, — он продолжил чуть виновато, — я ей про тебя рассказал. В общем, если вдруг у тебя будет время, может, в гости зайдешь, а?
Я вздохнул. Вот и Денис проговорился…
— Нет, нет, — словно угадывая мои мысли, добавил торопливо он. — Ты не подумай там чего! Моя Татьяна Алексеевна язык за зубами держать умеет!
«Ага, — цинично подумал я. — Как ты! Ладно, посмотрим, как дальше будут развиваться события».
— Кстати, ты так и не рассказал, что там с Кешей, — напомнил я и заметил. — Чую, с этим Геннадием Самуиловичем тяжеловато будет общаться.
— Это верно, — согласился Устинов. — Человек он тяжелый, а жулик первостатейный. Без меня он с тебя деньги драть будет. И сегодняшний журнал тоже припомнит. Ты, кстати, его поменьше свети. А то реально получишь по шее за распространение порнографии!
— Так что там с Кешей-то? — снова напомнил я.
Устинов поморщился, даже скривился, потом сообщил:
— Да этот урод какую-то девчонку потащил на день рожденья к своим друзьям. И умудрился подарить её имениннику. Представляешь? В общем, та после этого дня рожденья заявление на них на изнасилование на всех написала.
Я открыл рот. М-да, Кеша, конечно, был сильно недоволен, что Юлька ему должок не отдавала, но чтоб так рассчитаться…
— Хотели всё там замять, — продолжал Денис. — Родители там у парней очень непростые. Но тут родители этой девочки пошли на принцип, написали заявление нам, потом отправили письма в Москву в МВД и в ЦК КПСС аж самому Брежневу. А девочка ушлая, озаботилась закреплением доказательств: сходила в травмпункт да еще с той пьянки гандоны прибрала. Прикинь?
Машина въехала в поселок, свернула во двор, остановилась.
— Детишек, — Денис произнес это слово с кривой ухмылкой таким тоном, словно сплюнул, — под арест еще не посадили, но уголовное дело возбудили. Кеша сначала к нам за помощью кинулся, но потом ему объяснили, когда узнали, разумеется, за что его привлекают. Объяснили, что могут только срок прибавить — за фарцовку, вплоть до максималки. «Вышку», конечно, не дадут, но «пятнашку» — легко. Он и успокоился. Отец его уже пинка под зад получил.