Школьная осень

Рюмин Сергей

— Надухарился-то! — вдохнув аромат моего одеколона, пробормотала она на моё «здрасьте». — Вырядился! Чисто жених.

— Татьяна Федоровна! — сказал я. — Я тоже рад вас видеть в добром здравии. Это вам!

Я протянул ей пяток каракумных конфет.

— Можно я оторву три минуты от урока?

— День рождения что ли? — проскрипела Молекула. — Ладно, отрывай!

Когда все конфеты были розданы, она милостиво сообщила:

— В честь дня рождения не буду тебя спрашивать, чтоб настроение

не портить плохой отметкой!

Мишка не удержался, прыснул. Молекула строго взглянула на него и ткнула пальцем:

— Савин, к доске!

Мишка встал и пробурчал:

— Ну, ангидрид твою перекись водорода в двуокись магния!

— Что, что? — не поняла Молекула.

— Ничего, ничего, — отмахнулся мой приятель и вздохнул.

После его ответа Татьяна Федоровна выставила в журнал «тройку», в дневник тройку с минусом и, мрачно оглядев класс, сообщила:

— А вы знаете, что труднее всего в школе приходится нам, учителям химии? Мы знаем, как взорвать или отравить любого дебила, но держимся изо всех сил!

Почему-то класс встретил её фразу гробовым молчанием. Задумались, что ли?

Сразу после урока все принялись меня поздравлять, тянуть за уши. Хорошо, что шутя. А Ленка-Жазиль, улыбаясь, поинтересовалась застенчиво:

— А когда ты мне духи принесешь?

— Как с делами разгребусь, так принесу, Лен! — пообещал я. — Я помню. Думаешь, забыл что ли?

Остальные уроки прошли ни шатко, ни валко. Учителя, узнав про днюху, поздравляли, а в качестве подарка обещали сегодня не спрашивать. Даже Максим Иванович. Впрочем, он после своего урока сразу настойчиво озадачил:

— Наливать-то будешь?

Пришлось выделить ему 3 рубля на чекушку.

После уроков пришлось спешно бежать домой жарить котлеты и накрывать на стол, напомнив Мишке и Андрюхе:

— В три часа жду!

Десятка котлет, я подумал, будет достаточно. Потом вытащил с кухни стол, отнес его в комнату, разложил. Сервировка много времени не заняла: нарезал хлеб, разложил тарелки, расставил стаканы на пятерых. Гостей, кроме Мишки и Андрюхи с девчонками, не ожидалось. А maman придёт, ей тогда прибор и поставим.

Незадолго до расчетного времени зазвонил дверной звонок. Я, как был в фартуке, футболке и трико с пузырями на коленях, так и пошел встречать гостей. Оказалось, это пришла тётя Маша.

— Заходи, тёть Маш, — пригласил я. — Я тут хозяйничаю.

— Я на минуту, — объявила соседка. — Поздравляю тебя с Днем рождения! Здоровья тебе, счастья, удачи! И это вот от меня!

Она вручила мне коробку. Я раскрыл — это был зеркальный фотоаппарат «Зенит-Е»!

— Спасибо, тёть Маш! — я растроганно обнял соседку. — Большое спасибо!

— А то у тебя старенький «ФЭД», насколько я знаю.

— Да, —

согласился я. — Отцовский. Он подарил три года назад.

Отцовский «ФЭД-2», который он мне оставил, когда разводился, несмотря на свой возраст, работал вполне нормально. Но этот — зеркальный, с фотоэкспонометром. Блин! Я так и не проявил плёнку, которую отснял в Москве в начале лета. А там же Олимпиада была. Мы даже с олимпийским Мишкой сфотографировались в парке Горького. Тут же сделал себе заметку, заняться этим в ближайшее время.

— Ладно, я пошла!

Тётя Маша скрылась за дверью.

Я достал из чемодана коньяк, поставил на стол. Ребята не опоздали и девчонок с собой привели, в том числе и на мою долю. Вместе с Алёнкой и Лариской пришла их одноклассница узкоглазая миловидная кореянка Алина Ким. Пришлось доставать еще один прибор.

«Альбины нет, пришла Алина!» — мелькнула мысль. Девчонка была симпатичной, невысокой, фигуристой, несмотря на возраст. Правда, эта фигуристость в дальнейшем с возрастом грозила превратиться совсем в другое.

Девчонки тут же включились в хозяйственный процесс, помогли накрыть на стол, вытащив из холодильника купленные вчера соленья, вареную целиковую картошку, разложили по тарелкам еще горячие котлеты.

Андрюха и Мишка привели в чувство проигрыватель, поставив импортный винил «Скорпионс».

Я разлил себе и ребятам по рюмкам коньяк, девчонкам в бокалы шампанское. После первого тоста Мишка и Андрей мне торжественно вручили портмоне из черной кожи с одним рублём (на развод! кошельки пустыми не дарят!) внутри и кожаный левайсовский фирменный ремень (Мишка точно от сердца оторвал!).

После второго тоста наступила очередь девчонок. Алёнка и Лариска подарили мне по книге — «макулатурного» Дюма «Сорок пять» и «Графиня де Монсоро», а Алина перьевую ручку с позолоченным пером.

Потом мы снова выпили. Ребят повело. Девчонок слабее.

— Давайте танцевать! — предложила Лариска. Мишка скакнул к выключателю и погасил свет в комнате.

Танцевать в малосемейке было неудобно, тесновато. В результате мы отодвинули стол и могли только топтаться на месте, изображая медленный танец, рискуя задеть друг друга локтями.

Я вскоре отказался от этой затеи, вызвав неудовольствие Алины. А поскольку нынешним вечером она вроде как играла роль моей девушки, то села рядом.

— Ты завтра выступаешь? — спросила она.

Я кивнул.

— А это не помешает? — Алина показала на бутылку коньяка.

Я отрицательно мотнул головой. Тем более, что я, в основном, только пригублял, делая вид, что пью.

Андрей поменял пластинки, поставив «Спейс». Они опять начали танцевать.

— А ты не любишь танцевать? — продолжала допытываться Алина.