Школьные годы чудесные
Шрифт:
Даже Светка меня все оба урока не трогала, не пихала в бок, не напоминала о своём присутствии.
— Ты чего? — поинтересовалась она, когда после второго урока мы пошли на завтрак в столовую.
— Да так, — отмахнулся я и мрачно пошутил. — Мысли всякие…
— Не про вчерашнюю блондинку ли? — съехидничала она.
— О! — пошутил я в ответ. — Надо пацанам рассказать!
И направился к Мишке с Андрюхой.
— Дурак! — бросила мне вслед Светка.
Разумеется, про блондинку я ни Мишке, ни Андрюхе, и вообще
Следующим уроком у нас было НВП.
Анатолий Петрович развесил на доске плакаты, посвященные защите от оружия массового поражения — сокращенно ЗОМП. В тетрадях эту тему так и записали — «ЗОМП».
Сначала он начал рассказ про атомное оружие. Слушать было интересно. Подполковник рассказывал совсем не по учебнику. Класс завороженно слушал — про евреев-атомщиков, которые сбежали от Гитлера в США, про Манхэтенский проект, про генерала Гровса и первый взрыв в Неваде, про «Толстяка» и «Малыша» и реакцию Сталина, про Хиросиму и Нагасаки.
А когда Селиванов повел разговор о поражающих факторах ядерного оружия, я чуть не сорвал урок. Ну, конечно же! «Каменная кожа» не защищала от светового излучения, ядовитых газов и звука. Звука!
Возможно, нет, не возможно, а скорее всего — неосознанно ведьма воздействовала на меня звуком своего голоса, нужным тембром, как сирены приманили Одиссея.
Мне сразу захотелось уйти с уроков и бежать домой — проверить идею на практике в Астрале и внести изменение в конструкт-заклинание.
Я едва удержался. Светка чётко отследила изменение моего настроения и шепотом поинтересовалась:
— Ты чего? Что у тебя случилось?
— Всё нормально, Свет! Нашел идею решения одной задачи.
— Какой задачи?
Я понял, что поторопился с ответом. Теперь любопытство Светки было не остановить.
— Потом расскажу! — я взял отсрочку на придумывание отговорки.
Еле досидев до конца урока, я не выдержал и сорвался домой, несмотря на то, что впереди были литература и физика.
— Скажи, что у меня голова разболелась, а? — попросил я подружку.
— Ладно, — недовольно согласилась она. — Потом-то в город поедешь, как планировал?
Я виновато пожал плечами.
— Так вышло. Правда, Светик, очень надо!
— Ладно, отмажу тебя, Ковалёв, — буркнула Светка недовольно.
Дома я даже не стал переодеваться, только скинул обувь и куртку.
Я угадал. Структурой конструкта «каменная кожа» не предусматривалась защита от звукового воздействия. То же самое со светом и газами. Внести изменения оказалось достаточно легко. Я дал им условные обозначения — «кожа-звук», «кожа-газ», «кожа-свет», и довольный вышел в реал.
Всё-таки хорошо, что первым
Я встал со своего диванчика, наложил на себя «кожу-звук» и замер, прислушиваясь к ощущениям. Вместе с заклинанием заблокировался слух. Напрочь! Я словно оглох. Наложил отмену и с облегчением выдохнул, обнаружив, что всё это время я, оказывается, с испугу не дышал. Звуки вернулись.
Зря сбежал с уроков…
Глава 32
Глава 32
О спорт! Ты — мир.
Занятия в секции самбо, куда ходил я, проводились с 15.00 до 17.00 в спорткомплексе «Динамо» при областном УВД. Спортзал для занятия борьбой, устланный кожаными матами, был с небольшое футбольное поле. Даже маленькие ворота были. По субботам мы, собственно, играли здесь в футбол.
В раздевалке меня узнал да и то с трудом только Санёк Сорокин, парень моей комплекции и веса. Был. Сейчас я, пожалуй, вес набрал побольше. Мы с ним частенько в паре приёмы отрабатывали.
— Тоха, ты что ли? — он протянул руку. — Здорово!
— Здорово! — поздоровался я. — А кто ж еще? Дядя Вася Горохов с жилзоны?
Поговорка такая была — про дядю Васю…
— Давно тебя не было видно, — продолжал Сашка.
— Школьный лагерь, потом деревня, — отмахнулся я, решив не упоминать про травму. Кто знает, потребуют справку от врача, потом допуск. Не хотелось лишних вопросов.
— Сам летом заниматься ходил? — поинтересовался я.
Сашка отмахнулся:
— Нет, конечно. Тоже отдыхать ездил.
Я переоделся, одежду повесил в шкафчик, сумку с книгами (и спрятанными деньгами) занес в зал, поставил к тренерскому столу, который стоял в закутке на возвышении. Там уже стояли две сумки и «дипломат». Спустился в зал, обошел всех, здороваясь с каждым за руку. Большинство я знал только в лицо. Один парень, самый старший из нас, был, как и я, с Химика, работал на заводе. Про остальных, кроме как «занимались, помню в одной группе» и вспомнить не смог бы.
На построении тренер меня узнал, хоть я и стал выше ростом, и цвет волос сменился.
— Ковалёв! А ты сто, покрасился что ли? — хохотнул длинный, как жердь, Геннадий Николаевич Смирнов, обходя шеренгу. Он остановился передо мной, посмотрел в лицо.
— А ты знаешь, что за тебя просили?
— Никак нет, Геннадий Николаевич! — по-военному ответил я.
— М-да, — кивнул тренер. — Погонять тебя просили. Повнимательней, дескать. Нагрузку побольше давать. Ладно, разберемся…
И скомандовал:
— Направо! По периметру зала бегом марш!
В этой группе нас занимались 16 человек приблизительно одного возраста — 15–17 лет. Занимались мы пятый год. А ведь четыре года назад нас было больше 30-и. Увы, больше половины отсеялось.