Школьные годы чудесные
Шрифт:
Ребенок закивал головой.
Maman вышла одной из первых, забрала у меня из рук канистры:
— Я пойду воды наберу!
Наконец из купальни вышли все женщины, наступила наша очередь.
Сама купальня представляла собой квадратный сруб 6x6 с квадратным же бассейном-купелью посередине, заполненной водой. Бассейн был огорожен высокими деревянными бортиками, вниз спускалась деревянная лестница, тоже с перилами.
Возле входа буквой «Г» стояли деревянные лавки, на стенах — прибиты крючки, на которые вешалась одежда.
Мужчины раздевались,
Я посмотрел на воду магическим зрением. Кажется, я уже устал удивляться. В магическом зрении это выглядело, будто купель была заполнена не водой, а «живой» энергией. Она впитывалась в человека при погружении через кожу, сверкала зелеными искрами, когда он выходил из воды.
Очаги болезней либо исчезали, если были незначительными, либо существенно уменьшались в размерах.
Подошла и моя очередь. Я, как и все, задом аккуратно спустился по грудь в купель по скользким потемневшим ступеням в воду, держась за поручни. Тело обожгло невероятным холодом. Превозмогая желание немедленно выскочить, я всё-таки окунулся с головой раз, другой, третий, после чего практически вылетел из воды. Замер.
Странно, никто не смеялся, меня даже не торопили, чтобы отошел, терпеливо ожидая, когда я приду в себя. Я отшагнул и вместе со всеми пошел вдоль бассейна. Остановился возле потемневшей иконы. Креститься не стал, некрещеный я, да и в бога не верил, хотя рука, как мне показалось, дернулась… Посмотрел на потемневший от времени и влаги лик на доске, прошел дальше…
Я еще два раза окунулся в купель, одел на влажное тело, футболку, рубашку, натянул свои «Рилы» и вышел наружу.
Maman уже ждала с полными канистрами поодаль.
— Ну, как тебе? — весело поинтересовалась она.
— Еще разок, и внуков ты бы не дождалась! — пошутил я. — Отморозил всё, что можно!
Действительно, когда погружался в купель больше всего у меня пострадали «фаберже», которые съёжились, наверное, до размеров горошин.
— Здесь и зимой, и летом температура воды держится 4 градуса, — сообщила maman, не обращая внимания на мою шутку. — Постоянно.
Я поднял канистры. Не тяжёлые, всего по десять литров. Пошёл вперед. Maman засеменила за мной.
— Мэм, а ты Валере говорила насчёт покупки дачи? — поинтересовался я.
— Да, — ответила maman мне в спину. — Посоветовалась. Сказала, что ты сторонник приобретения дома в деревне, а не дачи. И он поддержал твою идею.
— А говорила, что мы деньги дома храним? — продолжал расспрашивать я на ходу.
— Конечно, — подтвердила maman. — Я их даже с ним пересчитала.
— Что? — я встал как вкопанный, поставил канистры на траву, повернулся. — Мэм, я, конечно, понимаю ваши чувства, но так нельзя… Ты его всего
— Две недели! — поправила меня maman возмущенным голосом. — И я чувствую, что у нас взаимные чувства! У него трехкомнатная квартира! Я с ним собираюсь даже пожить немного.
Она замолчала, сообразив, что сказала лишнее мне, как сыну. Покраснела.
— Ну, мы ж должны узнать друг друга поближе, прежде чем расписаться… — пробурчала она, пряча взгляд.
— За… Замечательно! — я глубоко вздохнул, поднял канистры. — Пошли!
Вот и всё! И что теперь делать? Чтобы и волки были сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память?
Дальше, до самой вершины мы молчали.
А на вершине, точнее, на площадке уже было всё готово. На полянке расстелено покрывало, разложены тарелочки, миски: одна с зеленью вроде лука, укропа, петрушки или киндзы, другая с нарезанными свежими огурцами и помидорами (откуда, в сентябре?); хлеб. Была даже стеклянная бутылочка с кетчупом. Посередине покрывала красовалась бутылка какого-то вина в красивой глиняной бутылке и два гранёных стакана.
А рядом… Рядом стоял самодельный мангал, на котором поджаривались семь палочек, семь шампуров необычайно пахнущего мяса. Слюнки потекли автоматически.
И, видимо, не только у нас. Кто-то из приехавших мужиков набрался наглости или смелости, подошел и с улыбкой потребовал:
— Бог велел делиться! Угостили бы мясцом, уважаемые.
— Самим мало, — ответил Валерий. — Друзей ждём. Так что перебьетесь. Ясно?
Мужик хотел подойти поближе, но Валерий встал, расправив плечи, улыбнулся. К нему присоединился Степан, тоже, кстати, оказывается, неслабый мужичок. Он скинул с себя мешковатую «стройотрядовку» и остался в одной футболке, благо солнце пригревало.
Он, хотя и был пониже Валерия ростом, но в плечах оказался значительно шире. Эдакий квадратный человек. Да и бицепсы внушительно распирали рукава футболки.
Тут и maman голос подала:
— А вот и мы!
— Особенно я! — я поддержал её. Любитель бесплатного угощения пустил слюну и поспешно ретировался. Степан подошел ко мне, протянул мне ключи от машины.
— Поставишь воду сам? В багажник. Справишься?
Он улыбнулся.
— Поставлю, — я взял ключи, опять подхватил канистры и направился к машине. Багажник был практически пустой. Я поставил посудины в угол, припёр, чтобы не упали, портфелем с инструментами.
Валерий уже выложил куски мяса с одного шампура на большое блюдо:
— Угощайтесь! Пробуйте!
Он разлил вино по стаканам, оказавшееся красным, по полстакана в каждый. Один предложил maman, другой мне.
— А ты что?
— Да я вино не очень… — отмахнулся он. — Коньячку или водочки — другое дело.
— А я вообще еще маленький, — улыбнулся я. — До 21 года ни-ни.
Я взял и протянул ему свой стакан:
— Пей, Валер, за меня!
Он помялся, но стакан взял, чокнулся с maman, опрокинул вино в рот одним глотком, поморщился.