Школьный заговор в городе солнца
Шрифт:
– Нет, ты же знаешь, я не любитель этих зимних развлечений. И вообще всего зимнего.
– Но мы же с тобой недавно гуляли! – возразила Настя. – Гуляли по зимнему лесу.
– Ну так, прошлись. Но где я и где горка? – Он усмехнулся, а Настя нахмурила брови.
– Однако я видела тебя на лыжах, – с обидой заметила она, и Гай нервно сжал губы, на скулах заходили желваки. Интересно, что она могла видеть? – Да-да, и не отнекивайся. Ты ходил на лыжах! Или ты это… перед девочкой? Перед девочкой выпендривался?
На лице Насти вспыхнул румянец, и глаза сделались несчастными от ужасной догадки.
–
– Понятно. Перед этой вашей Акулой выделывался, – упавшим голосом пробормотала Настя, и Гай едва расслышал последние слова. Расстроенная девушка покивала каким-то своим мыслям и, больше ничего не говоря, пошла к выходу на улицу. Гай с облегчением вздохнул и быстрым шагом рванул к лестнице. Они с друзьями в последнее время часто ходили такими странными путями – сначала вниз, потом снова наверх. Путали следы. Но сейчас Гай подумал, что это большая глупость. Лучше пройти спокойно по коридору своего этажа и спуститься на второй, чем шататься по вестибюлю, где каждый может увидеть и остановить праздным вопросом.
* * *
– Ну, ты где ходишь? – спросил Пиро, когда Гай наконец, оглядываясь, шагнул в каминный зал. Вся команда уже была в сборе, но ребята не расселись, как обычно, на диване у огня, а бродили по комнате, словно к чему-то прислушиваясь. Ли и Пиро будто что-то искали, а Руди так вообще водил руками над головой, как экстрасенс-шарлатан во время прилюдного сеанса. И только Одри молча стояла, опершись на спинку дивана, и угрюмо смотрела в пол.
– Ну как, есть что-то? – не отвечая ему, поинтересовался Гай. – Чувствуется? Руди, ты что-то ощущаешь?
Руди, опустив наконец руки, замотал рыжей головой.
– Все как обычно, – бормотнул он.
– Да он и у печки ничего не чувствовал, – бросила Одри, поднимая глаза, и все повернулись к ней.
– Эй, я ее нашел, ты не забывай! – возмутился Руди. – Она только мне открылась, потому что я хранитель. А кто тебе сказал, что я что-то чувствовать должен?
Одри пожала плечами. Гай прошел к камину и плюхнулся в кресло, с наслаждением вытянув ноги. Все тело ломило после сегодняшней работы в лесу. Поясница ныла, потому что приходилось стоять, согнувшись в три погибели.
– А когда вообще должно заработать? – спросил Пиро. – Может, просто рано еще?
– Так я тоже думаю, что рано, – отозвался Ли, продолжая обходить комнату. – Мы только сегодня днем ее развалили, надо же немного подождать.
– А ты руками-то зачем махал? – вдруг ухмыльнулся Гай, обращаясь к Руди. Тот смутился.
– Ну, вон они говорят, что, раз хранитель, должен что-то чувствовать. Я пытался отловить вибрации негативные.
Вся команда приглушенно захихикала. Гай вдруг резко подскочил и прошелся по залу.
– Думаете, что это все-таки здесь? Здесь должна брешь открыться?
Он изучающим взглядом медленно обвел всю комнату, поднял глаза к потолку, рассматривая изящную, но уже не очень чистую лепнину, словно пытался вычислить, в каком из мест каминного зала должна появиться та самая расщелина,
– А где еще? – удивился Руди и, снова задрав руки, принялся производить ими странные пассы. Пиро зажал ладонью рот, чтобы нечаянно громко не заржать.
– Мне кажется, мы просто сами настроились на то, что все должно начаться здесь, – задумчиво проговорил Гай, продолжая обследовать глазами стены. Затем подошел к камину, погладил теплые кирпичи облицовки и уставился на угли, по которым пробегали оранжевые всполохи. – Это место действительно странное. Знаете, как аномальная зона. Не зря сюда никто не ходит. Мне стыдно признаться, но я сам испытываю тревогу, находясь здесь.
Ребята испуганно переглянулись. Все чувствовали то же самое, но не ожидали, что даже Гай готов открыть свой иррациональный страх.
– Но так было и раньше. В зале всегда витает этот потусторонний холод, от которого не спасает жар камина. Словно кто-то наблюдает за нами ледяным взглядом. – Он поежился от своих же слов и, торопливо подкинув несколько поленьев в огонь, перемешал их с раскаленными углями. Из камина выбилось облако серого пепла, запахло копотью. – Может, это никак не связано и брешь откроется вовсе не тут?
– А вдруг она уже открыта? – Руди, прекратив свои шаманские пляски, округлил глаза и таинственно зашептал: – Может, мы уже вторую вещь нашли? Поэтому отсюда и фонит зловещим негативом?
– Так не говорят – «зловещий негатив», это как масло масляное, – фыркнул Пиро. Он уже закончил свои поиски и развалился на кресле, задрав ногу на ногу.
– Ну я же не сказал «негативный негатив» или «зло зловещее»! – огрызнулся Руди, поворачиваясь к оппоненту. – И ты вообще не по делу. Мы сейчас о том, что брешь может быть уже давно открыта!
– Нет, не может, – устало сказал Гай. Он так и стоял у камина. Его до сих пор пробирал озноб, и он вертел ладонями прямо над самым пламенем, почти обжигаясь, но никак не мог согреться. – Если бы брешь была открыта, то здесь бы вовсю уже круглый год палило солнце. Даже если этот процесс не сразу запускается. Мы же тут не первый год все-таки, и в этой комнате всегда ощущаем тревогу. Но с неба все равно валит этот идиотский снег.
– А мне нравится снег, – вклинилась в разговор Одри, и Гай резко дернул головой. Ему вдруг некстати вспомнились слова Нэсти о том, что он выделывался перед Акулой, и он вдруг испугался: а что, если так и есть? Ему вообще не обязательно было тащиться к этой печи через весь лес, без него прекрасно бы справились. А он зачем-то еще тренировался, учился стоять на этих дурацких лыжах и махать этими дурацкими палками.
«Да что за глупости?» – одернул он сам себя, но в голову тут же полезли воспоминания о легкой досаде, с которой он каждый раз провожал в лес Одри с Руди, с завистью глядя на их удаляющиеся спины. Точнее, на спину Руди, которому долгое время предстояло находиться с Акулой один на один.
«Боже, да что за ерунда, в конце концов!» – он вдруг даже негромко засмеялся, и товарищи в полном удивлении воззрились на него. С чего бы это вдруг у Гая такие резкие перепады настроения? То про зловещий холод вещает, то хихикает. А не открылась ли и впрямь брешь? Ведь, по слухам, в школе дождя все как раз часто начиналось с сумасшествия!