Шлак 2.0
Шрифт:
— Если на одном диванчике, то и я бы подождал, — хихикнул Грызун.
— Ты ещё здесь? — Голикова смерила его жёстким взглядом. — Могу организовать камеру по соседству. Срок тот же.
— Ухожу, ухожу, — вскинул руки в защитном жесте Грызун. — Дон, я в твоём рюкзачке пошвыряюсь, не против? Мы таки выбрались, пора и расслабиться.
Он бегом бросился к выходу.
— И как же теперь быть? — спросил я.
— Придётся подняться в отдел дознаний. Знакомые в Загоне есть? Я свяжусь с ними, и если они подтвердят твою личность, отправишься вслед за дружком.
— Знакомых
— Тогда идём. Все передвижения по штабу разрешены только под охраной бойцов дежурного караула. Надеюсь, ты не против.
— Да хоть целой роты, — пожал я плечами. Не я придумывал правила, не мне их и менять.
Кивком головы Голикова подозвала двоих бойцов. В общей компании мы поднялись на второй этаж и прошли в дальний конец коридора. Возле окна стояла декоративная пальма, на двери табличка «Секретариат».
Голикова указала пальцем рядом с собой:
— Встань сюда.
Я встал. Удар по затылку бросил меня на колени. Сила взбрыкнула, я резво подскочил, развернулся, но сознание работало лишь наполовину. Я видел только пятна, движения стали медленными, и я сполз по стене на пол. Меня перевернули на живот, нацепили наручники и вновь поставили на ноги.
Голикова похлопала меня по щекам, приводя в чувства:
— Ну же, открой глаза… вот так. Заводите.
Зрение начало фокусироваться, я разглядел несколько человек. Они сидели на стульях вдоль стен, все в полевой форме и явно не рядовые. Девушка в гимнастёрке открыла дверь в соседний кабинет, и моя милая сопровождающая произнесла громко:
— Наталья Аркадьевна, к вам на приём кровавый заяц собственной персоной!
— Ну, наконец-то.
Голос надтреснутый лающий. Я слышал его всего раз, но запомнил навсегда: Наташка Куманцева, комиссар обороны Анклава.
Глава 12
— Где поймали?
— Звено Шварца подобрало на выходе из леса. Выясняли причину ночной перестрелки у Приюта, наткнулись на него и ещё двоих. Я сначала не поверила, думала, похож. Пыталась получить досье, сличить по фотографии, но Контора заблокировала доступ. А дружок назвал его по имени — Дон… Наталья Аркадьевна, — голос штаб-звеньевой завибрировал от радости, — я едва не подпрыгнула! Сразу привела его к вам. Что прикажете делать?
— Надо подумать. Это не должно случиться быстро. Кровь наших товарищей взывает к отмщению.
Я захохотал. Смех получился сардонический. Кровь товарищей взывает к отмщению! Гук велел держаться от Анклава подальше, говорил, они злопамятные, обязательно отмстят за тех придурков на шоу, а я сам к ним припёрся. Сам! Да ещё Грызуна поторапливал: шнеллер, шнеллер… сука… Вот тебе и шнеллер.
Голикова влепила мне пощёчину.
— Отставить! — остановила второй замах Куманцева. — Это истерика. Сейчас пройдёт.
Она подошла к секретеру, достала бутылку конька, плеснула в стакан на два пальца. Я облизнул губы. Алкоголь лучшее средство, чтобы привести нервы в порядок. Но Наташка опрокинула коньяк в себя. Псина редбулевская.
Не дожидаясь приглашения, я ногой развернул стул и сел. Пошли они нахер. Буду вести себя нагло и по хамски, терять всё равно нечего.
Куманцева выбила папиросу из пачки, закурила и спросила, глядя в окно:
— Что было в Приюте?
— Людоеды напали, — в который уже раз поведал я.
— И?
— И всё. Всех выживших подобрало звено Шварца на выходе из леса.
— Приют под защитой старателей, — сказала штаб-звеньевая. — Ерунда получается. Олову нет смысла портить с ними отношения. Возможно, кто-то сымитировал под них, прихожане, например. Или квартиранты, у них с Оловом старые счёты, а подставы — главная тактика Гвоздя.
— Там был примас, — ответил я. — А девчонка, которая пришла со мной, из его гарема. Мне не веришь, у неё спроси.
— Разберёмся, — глубоко затягиваясь и выдыхая, проговорила комиссар. — Танюш, направь туда роту Плашкина. Пусть осмотрят всё, похоронят погибших. Поставьте караул, перекройте периметр. Давно пора прибрать Приют к рукам. Ступай.
— А этого?
— В карцер. Я подберу для него подходящее наказание.
Карцер находился в этом же здании в подвале. По всем приметам выходило, что раньше здесь была гарнизонная гауптвахта или что-то вроде того. Несколько камер в ряд, стол, удобства, решётка, гнетущая атмосфера. Меня приняли два контролёра. Поставили раком, обыскали и в той же наклонной позе довели до хаты. Объяснять правила общежития не стали. Я попробовал заикнуться, когда обед, и мгновенно схлопотал по почкам. Больно. Даже присел. Зато понял, что вопросы к охране не приветствуются.
Арестантов было мало, большая часть камер пустовала. Постельки заправлены чистым бельём. Матрасики, подушечки, всё аккуратно, однообразно. С меня сняли наручники. Я потёр запястья, сел на нары.
По решётке ударила дубинка.
— Встать! Сидеть на кровати до отбоя запрещено!
Ну вот и первое правило. Посмотрим, насколько чётко оно соблюдается охраной.
— А если я покажу тебе средний палец и назову засранцем, что станешь делать, засранец?
Контролёр влетел в камеру, замахнулся. Я перехватил его руку и направил энергию движения тела в стену. Соприкосновение получилось плотное. Шлепок. Охранник выключился, я подхватил его под мышки и уложил на пол. Быстро проверил карманы. С оружием проблемы, только штык-нож и деревянная дубинка. Ни то, ни другое не подходит. Надеюсь, у второго что-нибудь найдётся.
Выглянул в проход. Контролёр склонился над столом, заполняя журнал.
— Эй, тут другу твоему плохо.
Охранник выпрямился и с недовольным видом направился ко мне. Вид лежавшего без сознания товарища его скорее удивил, чем насторожил.
— Что с ним…
Я саданул ему ребром ладони под основание черепа. Ударил не сильно, чтоб не убить. Убивать кого-то сейчас, это дополнительный минус в мои отношения с редбулями, а они и без того не радужные. Обыск ничего положительного не дал, набор вещей тот же. Придётся и дальше обходится тем, что есть, то есть голыми руками. Взял наручники, сковал охранников, закрыл решётку, ключи положил на стол. Теперь надо продумать, как выбраться отсюда.