Шлак 5.0
Шрифт:
Под утро возникло милое личико Киры. Я смотрел на него, чувствуя, как сжимается сердце, а она пыталась что-то сказать. Пухлые губёшки терпеливо приоткрывались и схлопывались, словно у рыбы на берегу. Мам… Мяу… Нет, не то. Мер-мер… Мэр? Да, она произносила именно это: мэр. Какое отношение он имеет к моей дочери? Мэра я видел возле барака, он приезжал за дозой…
Я растолкал Алису.
— Вставай, вставай!
Девчонка не могла понять спросонья, чего я от неё добиваюсь.
— Дон, что опять?
— Мы должны ехать.
Мой энтузиазм поднял всех на ноги, и все были недовольны. Из кухни выглянул Хрюша. Я ткнул в него пальцем:
— Узнай адрес мэра. А вы что валяетесь? Подъём, подъём!
— Это настолько важно? — зевнул Коптич и глянул на часы. — Дон, пять утра. Какой нахер мэр?
— Тот, который открывает двери.
— Какие, к пёсо, двери?
Меня слегка поколачивало от возбуждения, требовался выплеск энергии, но всё-таки я остановился, чтобы объяснить своё поведение и прекратить бесконечно однотипные вопросы.
— Я видел там мэра, понимаете? Нашего мэра! Пётр какой-то там не помню…
— Вениамин Степанович, — подсказал Хрюша, листая телефон.
— Не важно, не в имени дело. Он клиент Тавроди, покупает наногранды, а может ещё что-то. Охранник знает его в лицо и пускает. Нажимает свою кнопку и открывает перед ним дверь.
— Ну, хорошо, открывает, — кивнул Коптич. — И что дальше? Нам-то он всё равно не откроет.
— Как же вы не понимаете? Мы берём мэра за шкворень, он рассказывает, что в этом бараке твориться. Хоть какая-то информация.
— Вряд ли он много знает.
— Ерунда, нам много и не надо. Алиса, ты только договорись с двуликим, чтоб он прикрыл нас, не поднял тревогу. Дальше снимаем наружку, это не сложно, они там полупьяные. Идём к двери, суём рожу мэра в глазок видеокамеры, охранник открывает — и вот мы внутри. Заходим, зачищаем здание, берём Киру и валим в тёплые края. Я предлагаю Сочи, там охренительный пейзаж.
Минуту все молчали, раздумывая над моими словами.
— План так себе, — поморщился Коптич.
— Предложи лучше.
— Были бы мы в Загоне…
— Были бы мы в Загоне, я б с тобой связываться не стал. Прибил бы и забыл, а здесь терпеть вынужден. Так что говори по существу, либо заверни хлебало и внимай умным людям.
Алиса тоже не была рада предложению. Она смотрела на меня так, словно плакать хотела.
— Дон, нужно подождать немного.
— Чего ждать? Весны? Второго пришествия? Рано или поздно Толкунов найдёт нас, способов разыскать человека в этом мире на порядок больше. Два-три дня, и в нашу дверь постучат ребята в камуфляже и с автоматами. Мы, конечно, примем бой, но что это даст? И сами погибнем, и Киру не спасём. Вот уж конторщики оборжутся.
Спорить никто не стал, хотя лица по-прежнему выражали несогласие, поэтому я продолжил действовать нахрапом.
— Короче, едем в гости к мэру, разговариваем и на месте решаем, как быть дальше.
Айтишник поднёс к глазам телефон и задумчиво проговорил:
— Что такое «такси» я уже понял… Интересные у вас системы коммуникаций, из дома вообще можно не выходить. Всё привезут, увезут, только плати. Жаль, статов нет.
— Вместо статов у нас Коптич. Ты адрес мэра нашёл?
— Посёлок в пригороде, особнячок у него там. Но есть ещё квартира. Куда стопы направим?
— Сначала на квартиру. И давайте поторапливаться. Ему скоро на работу, а в кабинете мы его уже не достанем.
Пока собирались и ждали такси, я вколол себе дозу. Чувства пришли в норму, мысли устаканились. Надел разгрузку, повесил калаш на шею. Собирался будто на войну. Ощущения были беспокойные, хотя опасность ни что не предвещало. Вокруг расплывался туман безмятежности: серый, пасмурный и холодный, как сама зима.
Такси подъехало через двадцать минут. Коптичу я велел садиться на переднее сиденье, предварительно проинструктировав, чтоб заговорил водителя. Дикарь воспользовался возможностью поболтать, и через минуту у меня ломило затылок, зато таксист напрочь забыл слово «деньги».
Город только начал просыпаться. В блеске уличных фонарей искрился иней, машины казались медлительными, редкие прохожие едва переставляли ноги. В высотках загорались окна, перед глазами мельтешила реклама. Я смотрел и думал, как соскучился по всему этому. Загон пытался сломать меня, перенастроить под себя, и долгое время мне казалось, что я стал настоящим загонщиком, но стоило вернуться — нет, я не изменился, только стал чуточку жёстче и увереннее. Или не чуточку.
Такси подъехало к шлагбауму, за которым находился квартал люксовых четырёхэтажек, и остановилось. Выходя из машины, я сказал назидательно:
— Разведаю обстановку, если чё — махну. Коптич, приглядывай за таксистом, чтоб не свалил.
— Не свалит, мы с ним друзья, — хохотнул дикарь.
Водитель закивал, улыбаясь. В нашем мире с даром Коптича прямая дорога в политику, сможет настроить под себя любого. Пара лет, и он депутат. Исходя из того, что нам вряд ли удастся вернуться на Территории, это вполне себе подходящее занятие.
Я обошёл шлагбаум. Вдоль парковки прогуливался крепкий парень в чёрной куртке и взглядом киношного вертухая. В руках он крутил полицейскую дубинку с поперечной рукоятью, совершая на каждом шаге выпад. Возможно, этими движениями он пытался произвести впечатление на фонари и шлагбаум. Хороший такой аргумент для тех, кто не умеет быстро двигаться. Я умел, поэтому на меня он впечатления не произвёл.
— Эй, бомжара, куда, сука, лезешь?
Что ж они все в бомжи меня записывают? Из-за плаща? Но если б они знали из чьей кожи он сшит — ахнули. Никаким Дольчам с Габбанами подобный материал и не снился. Исключительный территориальный эксклюзив.