Шокирующая музыка
Шрифт:
В замечательном письме-жалобе, опубликованном в газете, перечислялись различные мои проступки, самым серьезным из которых было мое представление Моцарта. Говоря о нем, по словам возмущенной дамы, я прибег к «грубым и вульгарным выражениям». (По правде говоря, возможно, это и была низкопробная шутка.) «Долой эфир!» – был заключительный боевой клич.
Я с большим удовольствием ответил, что оскорбительные слова во вступлении, о котором шла речь, к счастью, принадлежат не мне. На самом деле, это цитата из письма Моцарта. Варваром был сам композитор.
Другие свободные души
Клеман Жанекен (ок. 1485–1558) также
В начальный период этот свободный дух работал лишь эпизодически. В возрасте шестидесяти с небольшим лет он поступил в Парижский университет как великовозрастный студент, возможно, чтобы повысить свою квалификацию для будущей работы. Всё это было безрезультатно. Жанекен оставил немного, а то, что было, ушло на благотворительность, а не на нужды семьи. Он никогда не занимал важных должностей. Сегодня его шансоны исполняются чаще, чем когда-либо, но обстановка современных концертных залов поразила бы Жанекена, чьи самые счастливые мгновения наступали, когда он исполнял свои мелодии в трех или четырех частях с друзьями за столом.
Ах, как свободно: молодой длинноволосый пианист-виртуоз венгерского происхождения сбегает из Парижа в Швейцарию в 1835 году с женой другого. Она рожает ему троих детей, в то время как он совершенствует и без того потрясающую технику игры на клавишных и пишет музыку на благоухающих магнолиями виллах на берегу озера.
Это фрагмент живописной и плутовской жизни Ференца Листа (1811–1886), которая с легкостью заполнила бы каждую главу этой маленькой книги. Женщиной была графиня Мари д’Агу; пара и их случайная свита из представителей богемы вызывали ажиотаж в вестибюлях отелей по всему миру (см. запись Листа в журнале регистрации в начале этой главы). Его версия свободы представляла отношения за рамками общепринятой морали, осуществляемые в уединенном заснеженном окружении, вечерние грезы в гондоле и презрение к собственности. Мари писала: «Ему достаточно плохого пианино, нескольких книг и беседы с серьезной женщиной серьезного ума». Позже, в Швейцарии, Лист начал собирать свои сборники пьес под названием «Годы паломничества».
Это было слишком хорошо, чтобы длиться долго. Несмотря на всю эту «свободу», Мари страдала от приступов депрессии и мрачно писала: «Я чувствую себя препятствием в его жизни». Отношения испортились. Лист воспользовался другим типом «свободы», изобретя современный фортепианный концерт и играя концерты по всей Европе в течение девяти лет, начиная с 1838 года, от Москвы до Лиссабона, от Константинополя до Белфаста: всего более тысячи концертов. Это были годы так называемой «Листомании» (см. «Похоть»).
В конце концов, эта разъездная жизнь утратила для Листа свой блеск. Он сказал: «Всегда концерты! Всегда быть слугой публики! Что за профессия!» В 1847 году он объявил о своем намерении навсегда уйти и никогда больше не выступать на публике ради собственного удовольствия. Ему было всего тридцать шесть лет, когда он остепенился – конечно, с новой любовью.
С еще большим отрывом от остальных участников гонки выступил испанец
Путешествия и паломничества
Понятие «путешествие» содержит множество духовных и метафизических созвучий, ведь мы сами путешественники, идущие по жизни. «Чужой я пришел, чужой я ухожу» – это начальная фраза позднего песенного цикла Франца Шуберта «Зимний путь» (1827). Холодная суровость декораций отражает внутренний эмоциональный мир на фоне пейзажей бесцельных странствий одинокого героя. Симфония Берлиоза «Гарольд в Италии» (1834) описывает встречи нашего байронического героя с разбойниками, влюбленными и паломниками, одновременно обращаясь к его внутренним переживаниям, – пример того, что путешествие создает наилучшие условия для самоанализа.
Возможно, это одна из причин, почему в Средние века паломничества совершались в таких количествах. Люди покидали свои дома по всей Европе, чтобы отправиться в поход к «святым» местам, борясь с непогодой, болезнями и разбойниками, не будучи уверенными, что снова увидят близких. Дружественные монастыри давали путникам ночлег по пути. В одном из них, монастыре Монсеррат близ Барселоны, монахи перед отбоем выстукивали несколько мелодий для развлечения паломников, которые, как нам рассказывают, часто находились в приподнятом настроении. Некоторые из этих мелодий были записаны в сборнике XIV века, который мы называем Libre Vermell – «Красная книга» Монсеррата. Семьсот лет спустя мелодии по-прежнему гипнотизируют.
Регион Галисия на северо-западе Испании уже более тысячи лет является одним из самых популярных и почитаемых мест для паломничества: с тех самых пор, как местный епископ с помощью божественного перста обнаружил на отдаленном склоне холма останки Святого Иакова, одного из первых учеников Христа. Из этого семени (или, правильнее сказать, из этих костей) возникла церковь, затем монастырь, а потом и город Сантьяго-де-Компостела, привлекавший бесчисленных паломников со всей средневековой Европы. Один из них, французский священнослужитель по имени Эмери Пико, в середине XII века задокументировал основной маршрут через Испанию в своем «Кодексе Каликста», Codex Calixtinus, – вероятно, первом настоящем путеводителе.
В последние пару десятилетий паломничество, похоже, вновь обрело популярность. Маршрут Пико, так называемый «Эль Камино де Сантьяго», стал первым европейским культурным маршрутом в 1987 году, его 709 километров от предгорий Пиренеев до самого Сантьяго четко обозначены для пеших современных паломников, число которых растет с каждым годом.
Я наблюдал их скопления на обочинах дорог или (нередко) поодиночке, с загорелыми лицами, опущенными к земле и, казалось, не замечающими окружающего, когда проезжал мимо на машине, следовавшей в противоположном направлении. Мозоли, спальные места в общежитиях и предрассветные марш-броски – все эти физические испытания определенно не мое. Я ехал за приятным времяпрепровождением, включающим в себя, в частности, поздний подъем. Какое блаженство!