Шоколад или жизнь?
Шрифт:
— Из каких стран вы привезли все это?
— Отовсюду. Это часть моих исследований. Не волнуйся, это вот не заряжено. Автомат Калашникова, сорок седьмого года. Китайцы сделали. Любимое оружие террористов. Здесь его стало невозможно достать, привез из Марокко.
— Зачем?
Генерал сдвинул брови:
— Я — один из немногих в этой стране, кто сознает опасность, с которой нам приходится иметь дело. Нужно продолжать исследовать этот вопрос, может быть, однажды люди начнут меня слушать.
«Вместо того чтобы относиться как к изгою», — подумала я, а вслух спросила:
— Но зачем пересекать
Он отвечал очень терпеливо, слово я была несмышленым ребенком:
— Мир, в котором мы живем, очень опасен, Голди. Объясняю на случай, если после общения со своим мужем ты еще не поняла этого. — И твердо добавил: — Он из тех, с кем хочется быть настороже.
— С бывшим мужем…
— Вот, например, Адель, — продолжил генерал, словно не слышал моего замечания. — Я полюбил ее и был полон решимости заполучить во что бы то ни стало. Мне казалось, в Вашингтоне нас будут ценить. Но они не ценили. Поэтому я построил дом здесь и организовал этот склад. Своими исследованиями я несу людям правду.
Я подавила в себе желание спросить, какую именно. Более чем уверена: у нас с генералом совершенно разные взгляды на мир. И все же он мне нравился. Пусть он эксцентричен, зато у него сердце на правильном месте. Не знаю, в каком месте находится его ум. В любом случае мне сейчас не до политических дискуссий. Я попросту кивнула и огляделась. Из-за приоткрытой двери лился яркий свет, и рассмотреть что-то в помещении с неоновыми лампами было довольно сложно. Какие-то штампы на ящиках, над дверью — множество напоминаний о том, что необходимо запираться.
— А! Генерал Бо, — начала я. А как еще мне было его называть? Собственно, мы никогда не проясняли этот вопрос. — Я хотела поговорить с вами о Джулиане…
Не переставая чистить автомат, он покосился:
— А что с ним?
Я поняла, что жалуюсь. Но, может быть, он поможет мне прозреть. Они с Джулианом казались такими отличными друзьями.
— Расскажите мне о нем, — попросила я. Меня беспокоила не только враждебность Джулиана, но и то, что на вечеринке в субботу он явно чувствовал себя дискомфортно. И еще потому, что на меня напали. Кто-то очень сильный, возможно, в парике. — Он не очень похож на ребенка, который вырос среди… — Я не хотела говорить «среди денег» или «роскоши», но никак не могла подобрать верного слова.
— Не похож на того, кто знает толк во всех этих маленьких вилках? — перенаправил мою мысль генерал, поворачиваясь спиной и убирая оружие.
— Не только. Он такой враждебный.
— С тобой, может быть.
— Но почему?
— Из-за еды! Джулиан помогает мне в саду, как ты знаешь. Но сначала он хотел быть у нас поваром. Однако Адели понадобился профессионал. Поэтому-то он так себя и ведет.
— Понимаю. Но думаю, есть и другая причина. Кажется, ему очень неуютно рядом с… деньгами.
— Совершенно очевидно, Голди. Если бы не наша стипендия, которую мы выплачиваем студентам, Джулиан все еще лепил бы конфеты и пек бы хлеб где-нибудь в богом забытом Блаффе.
— Поясните.
Уголки его рта опустились, генерал пожал плечами:
— Ты знаешь, что Адель преследует навязчивая идея. Координация конференции церковной музыки. Сбор средств
Я неудобно заерзала на своем ящике, но не хотела прерывать разговор.
— Конечно, мне лично хотелось дать ему спорт-стипендию, — продолжал генерал, — чтобы он начал готовиться в военное училище и поступил в Вест-Пойнт. Но Адель была другого мнения. Ей хотелось видеть того, кто выиграл стипендию, наблюдать за его прогрессом.
Я представила себе богатого клиента, заходящего на кухню понаблюдать за моим прогрессом над говяжьим жарким. Я бы никогда этого не позволила. Что и говорить, подростки были всего лишь очередной игрой. Их противостояние контролю обычно проявляло себя в несогласии с властью. Или в недовольстве более опытным поваром. Враждебность Джулиана теперь показалась мне еще более непонятной.
— Адель окрестила себя сестрой милосердия. И начала спрашивать про школу Элк-Парк, так как она находилась недалеко от будущего дома. У меня была только одна-единственная просьба, поскольку это были и мои деньги: мальчик должен быть в хорошей физической форме, — генерал ухмыльнулся. — Я все еще мечтал о Вест-Пойнте в качестве возможного будущего для паренька.
— Конечно, понимаю, — поддакнула я излишне вежливым тоном.
— Она позвонила в школу и предложила стипендию. Ха! Уверен, они думали не более десяти секунд, хотя и устроили целое представление с вынесением этого предложения на попечительский совет. — Он засмеялся, вспоминая подробности. — Когда Адель объявила, что переезжает сюда, у них как раз, совершенно случайно, появилось свободное место в совете попечителей. Потом началась вся эта возня со сбором средств для бассейна.
— Как они могут предлагать бассейн, но не предлагать пансион? — спросила я. Генерал вернулся к шкафу и достал что-то довольно крупное. — Господи, генерал Бо, такие штуки только в кино можно увидеть!
— Гранатомет, — ответил он по-деловому. — Ты что-то спросила про школу?
— Про бассейн. Зачем строить бассейн, если они не предлагают проживание?
— Это привлечет больше местных. Элк-Парк понял, что не может конкурировать с западными школами-пансионами. За последние годы многие ученики уехали учиться в другие города. Удивительно, что Элк-Парк вообще еще работает. Думаю, Адель не знала, что пансион закроют, как только мы сюда переедем.
— И что она вскоре обретет стипендиата в стенах вашего дома.
— Да, — задумчиво отозвался он. — И это тоже.
Неожиданно в бункере стало темнее. Генерал пробормотал что-то себе под нос, выглядывая наружу. Я подошла посмотреть: большие темные облака, они спускались с гор и двигались на запад.
— Не переживайте, — успокоила я, снова усаживаясь на ящик. — Это значит, наступило лето. Каждый день тающий на нашей высоте снег образует облака, которые движутся на запад, проливаясь дождями. Подобное может быть опасно, только если начнется гроза, а вы в этот момент в воде или влезли на гору.