Шоколад или жизнь?
Шрифт:
Мне стало интересно, не захочет ли учительница организовать парочку-другую банкетов, пока я буду делать за нее всю эту работу. За что я, в конце концов, им плачу? Ах, да! За то, что они милые…
На кухне зазвонил телефон. Это был кто-то из Общества Одюбона. Не могла бы я попросить генерала перезвонить по поводу пикника? Хотел ли он запланировать его на эту субботу, одиннадцатого? Не сомневайтесь, я все ему передам. Еще я хотела добавить: «У вас с генералом Фаркуаром нет ничего общего», но воздержалась. Вместо этого я раскрошила замороженный суп, чтобы он быстрее подогрелся. У меня оставался всего час, а потом
Включила автоответчик и занялась йогой. Арч встречается с девушкой, и ему нужно двести долларов на костюм мага. Адель хочет ленч на две персоны прежде, чем я устрою пикник на сорок персон. А в «Маунтен джорнал» скоро появится еще одна отвратительная статья об мне. Еще мне надо позвонить своему юристу, чтобы сменить имя, спланировать птичью вылазку и пикник, в то время как меня ожидает домашнее задание по Эдгару Аллану По. Я закусила щеку и подумала: может ли все быть еще хуже, чем есть сейчас?
Опять зазвонил телефон, и я прослушала оставленное сообщение. Это была Марла. Похороны Филипа Миллера завтра в два часа дня.
Чудесным образом я все-таки закончила готовить и накрыла стол на террасе. Изгнав печальные мысли о похоронах Филипа, отправилась в гараж, где рядом с походным снаряжением я отыскала небольшие садовые ножницы. Недолго думая, я принесла в жертву едва распустившиеся цветы, которые генерал Бо и Джулиан посадили в свежеразровненную почву, чтобы скрыть следы взрыва. Молодая поросль покорилась безмолвно, и все ради ленча с Сумасбродкой Расмуссен. Позже под конвоем генерала и Адели прибыл мой фургончик.
Мой фургончик! Уверена, он был рад меня видеть так же, как и я его. Даже решетка радиатора улыбалась мне во весь свой железный рот. Я запрыгнула внутрь, проверила тросы, которые должны удерживать еду на полках, залезла в бардачок, удостовериться, что моя аптечка все еще на месте. Бинты, солнцезащитное средство, инструкция по применению метода Геймлиха (на случай, если кто-то подавится) и даже моя маленькая бутылочка с настойкой рвотного корня были на месте (если вдруг, не дай бог, кто-то съест то, что ему нельзя).
Пока я ехала на ранчо Рамслингера, старалась рассуждать позитивно. Совершенно точно, мне повезло с этим барбекю. Джордж Рамслингер был звездой кантри-музыки. Переехав в Аспен-Мидоу, он потратил сотни тысяч долларов на устройство своей скотоводческой фермы. Рабочие любили его не только за щедрую оплату их труда, но также за вечеринки с хорошей американской едой и сердечными песнями в его исполнении. Они усердно опустошали бочонок пива «Курс», разгребали горы зажаренной курицы и свиных ребрышек, корзинки с булочками и миски с салатами, не забывая, конечно, про потрясающие шоколадные пирожные «Скаут». А гвоздем программы стал перепетый Рамслингером хит «Я просто жертва на дороге любви».
Предводитель ковбоев заплатил наличными и оставил мне чаевые в пятьдесят долларов. Ему было так хорошо, что он даже поболтал со мной: спросил, какая из благотворительных организаций моя любимая. Пытаясь убить двух зайцев, я упомянула проект по постройке бассейна в школе Элк-Парк и заметила, что их специальная наклейка участника смотрелась бы просто восхитительно на заднем стекле его пикапа.
— Не слишком ли шикарная школа для сына повара? — сказал он.
Я убрала деньги
Во вторник меня разбудила печальная песня черноголовой синицы. Это было утро дня, на который были назначены похороны Филипа. Адель дала мне выходной: я не должна была сегодня ни отвечать на звонки, ни готовить. Так здорово было быть свободной. Во вчерашнем сообщении Марлы говорилось, что мы собираемся у Элизабет. Когда я приехала, сестра Филипа намекнула, что нам надо бы встретиться и куда-нибудь вместе сходить. Я кивнула. Затем мы отправились в Епископальную церковь. Даже новоявленная хипповщица Элизабет, наблюдая похороны собственного брата, казалось, снова обратилась в веру, которую исповедовала еще ребенком.
«В твои руки, Господи, передаем усопшего брата нашего Филипа».
Марла пожала мне руку. Вокруг была прорва народу — все завсегдатаи загородного клуба. Пришли и Фаркуары, и Джулиан, Сисси с красными глазами, Визи Харрингтон и Брайан Харрингтон, у которого во время мессы то и дело пиликал пейджер.
«Не дай смерти отвратить нас от лика Твоего в последний наш час…»
Элизабет Миллер уговорила священника позволить друзьям Филипа произнести короткую речь о том, как полезен он был обществу. Многие зависели от него: пациенты, друзья, сподвижники Общества Одюбона и организации «Защитим наши горы». Когда они рассказывали о нем всякие забавные случаи, слышались приглушенные всхлипывания. Было спокойно. И что было особенно замечательно, не было никаких рассуждений на тему того, как странно погиб Филип.
«Пусть вера станет нашим утешением, а жизнь наша будет полна надежды…»
Я чувствовала присутствие Филипа. Может быть, он парил где-то над нами, не знаю. Я подумала: «Ты сказал мне что-то, что могло бы объяснить мне произошедшее тем утром?»
Ответа не было.
После того, как мы собрались помянуть Филипа в доме Элизабет, я вернулась к Фаркуарам и долго принимала ванну. Арч сообщил, что будет учиться нырять в бассейне, а потом репетировать фокусы. Я спросила его про домашнее задание, и он ответил, что не может его выполнить до тех пор, пока я не прочитаю По, и в свою очередь поинтересовался, не дам ли я ему денег на новый костюм. В ответ он услышал мое угрюмое «нет». Выбравшись из ванной, я залегла в кровать с томиком Эдгара По. Я была на пике усталости, поэтому прочитать больше страницы или двух не рассчитывала. Это я тоже сказала Арчу.
Однако прогнозы не оправдались. Постепенно утихли всплески воды и копошение Арча в бассейне. Проскрипел дощатый пол со стороны его комнаты, он лег спать. А я все еще не могла оторваться от книги. Весь дом затих, и где-то в отдаленном уголке своего сознания я услышала сердце-обличителя, которое страстно билось в желании, чтобы его отыскали. Оно билось и билось…
— А? — неожиданно вскрикнула я: мне послышался всплеск.
Окна были закрыты — воздух ночью был холоден. Медленно я приоткрыла восточное окно и прислушалась — никаких движений в воде. Залаяла собака соседей, но вскоре резко умолкла. Свет возле бассейна был уже весь погашен, и я совершенно ничего не видела, всматриваясь в темноту. Мне казалось, я слышу шепот.