Шоколадная лихорадка
Шрифт:
Обессиленно выдохнув, он устало присел на пол. Мальчик никогда бы себя не простил, если бы по его вине что-то случилось с Сарой. Секунду посидев и понаблюдав за посапывающей сестренкой, Уно осторожно, стараясь не разбудить, поднял ее на руки - она чуть заворочалась во сне и причмокнула губами. Еле дыша, мальчик тихо поставил колыбельку и уложил малышку на мягкую, чуть порванную подушку с выбившимися синтетическими волокнами.
Внезапно раздался стук в дверь, и Уно подскочил от неожиданности. Дребезжание прокатилось по дому, и, чувствуя как пол заходил ходуном, мальчик задумался о словах Сая: а ведь действительно,
– Ау!
– в проеме выбитого окна показалась взлохмаченная шевелюра Шэр, а затем и крайне недовольное лицо девочки. Ее волосы были распущенны, и волосинки забавно торчали в разные стороны.
– Либо ты открываешь мне дверь, либо я сейчас заляпаю вам подоконник. Учти, я пробиралась через свалку закрытого завода номер шесть.
Юго-западная часть заводского квартала славилась многими закрытыми заводами - такими, где никто, кроме людей класса А и самих рабочих с этого предприятия, не знал, что же изготовляется внутри, но железный гигант номер шесть прославился по другой причине. Десятки свалок окружали завод: чего там только не было, но самое противное - липкая жидкость с горьким запахом. Аквамариновый след почти невозможно было очистить. Уно однажды измазался в этой жиже и пришел домой: с тех пор пол в его комнате покрывали яркие следы. Мама так и не смогла их отмыть, хотя одолжила у Аврелия пару настоек, которые, по словам доктора, отмывали все.
Фраза Шэр подстегнула мальчика побыстрее открыть дверь.
Юркая девочка быстро проскользнула в дом до того, как створки полностью открылись, и с любопытством заозиралась - раньше она не заглядывала в дом Уно. Типичная большая комната с железной мебелью ее мало впечатлила, а вот колыбелька и посапывающая Сара заинтересовали куда больше.
Зеленые глаза девочки блеснули искорками любопытства.
– Сними обувь, - поспешно попросил мальчик.
– А то мне от мамы влетит.
– А она дома?
– шепотом уточнила Шэр, тут же испуганно замерев и перестав стягивать ботинки.
– Нет, на заводе. А ты ее боишься, что ли?
– удивился Уно.
Девочка скривилась, как от зубной боли, и, не смотря на мальчика, стала с двойным усилием разуваться.
– Просто твоя мама говорила с моими родителями, и ей не нравится, что мы общаемся. Вроде бы я плохо на тебя влияю, - после паузы все-таки пояснила она.
– Это давно было, но, думаю, она меня не забыла. Странная она у тебя - будто правда за тебя переживает!
– Ты?
– искренне удивился мальчик.
– Она мне ничего не говорила.
Шэр отвела взгляд и неловко сдула с лица прядь, хотя она не очень-то и мешала.
– Это все после той прогулки к катакомбам. Ну да ладно, это твоя сестра?
Девочка на цыпочках прокралась к малышке. Шэр давно не видела младенцев, ведь их никогда не выносили на улицу: выбросы могли отравить за считанные минуты, а младший брат уже успел подрасти.
– А почему она такая красная?
– сморщив носик, спросила девочка, нависнув над колыбелькой.
– Вы ее в краску окунаете, что ли?
– Осторожнее, - тихо сказал Уно.
–
Интерес к спящей Саре исчез также быстро, как и появился, и девочка вновь заозиралась в надежде увидеть что-то любопытное. Вот только мальчик не мог похвастаться чем-то особенным: кого заинтересуют голые стены или спаянная вручную из железок мамина кровать? С легкой завистью мальчик подумал, что дом Шэр изнутри, наверняка, куда необычнее! Естественно, ведь ее папа работает на закрытом заводе номер девять. Говорили, что рабочие оттуда получали какие-то серебристые талоны. Но вот что на них получали, Уно не знал. Он в своей жизни держал только золотые и серые. Подобная несправедливость злила мальчика, и он невольно глянул на подругу не самым дружелюбным взглядом. Ей повезло куда больше!
– Довольно милый дом, - между тем, заметила Шэр, не подозревая о завистливых мыслях мальчика.
– "А-атличный" даже - у нас хлама побольше будет. Ни Феня, ни папа все никак не могут переплавить железки во что-то полезное - только новые в дом тянут. А мне уже спать скоро негде будет, да еще и по полу нормально ходить не смогу. Все в дурацких химических жидкостях! Они все мечтают смастерить что-то на ярмарку диковинок - да только дальше трепа у них не доходит.
Быстро крутанувшись на месте, девочка заметила стоящие у стены сапоги и забавно склонила голову на бок, будто под таким углом было легче их рассмотреть.
– Любопытно, а из чего они и зачем нужны?
– спросила она звонким голосом.
– Юфтевые - чтобы по дому ходить, - пояснил Уно, присаживаясь на стул.
– Прадедушки еще: я их обуваю, чтобы не греметь железными подошвами ботинок. Сара может проснуться от шума.
Артистично протянув: "м-м-м", Шэр подхватила желтую баночку с мазью и без спроса открыла крышку. Кислый запах мгновенно расползся по помещению, и заставил девочку зажать нос.
– Юго-западная свалка и то пахнет приятнее, - заметила она.
– Тебе Аврелий эту гадость выдал, да? За талонов десять, наверное, не меньше - я тоже как-то обморозила ноги, и родителям пришлось покупать эту фиговину.
– А ты почему пришла?
– наконец, спросил Уно.
Весело и одновременно заговорщицки подмигнув, Шэр подошла к мальчику близко-близко, так что он почувствовал приятный запах чистых волос, и только после этого тихо ответила.
– Атланты сегодня начинают патруль с Фонарного района, так что мы сможем тихо проскользнуть к внутренней стене! Мы не можем упустить такой шанс!
– Ты хочешь снова идти туда?
– растерялся Уно.
– Ведь атланты схватили Дэви, да и я теперь еле хожу!
– Насчет ходить - не беспокойся. Эта мазь поможет. Сделай компресс, и уже сегодня сможешь скакать. Если хочешь, я тебе помогу, у меня с собой есть бинты! Поверь мне, я также делала. Когда ноги отморозила, мне через пару часов на смену нужно было. Родители бы меня убили, если бы я пропустила работу, но я пошла. Как видишь, бегаю и прыгаю, - с жаром воскликнула Шэр, и зеленые глаза вспыхнули сумасшедшим огнем.
– Говорю тебе, Уно, такого шанса может уже не быть! Я и так еле ускользнула из дома: к нам снова Джеймс - отвратный папин друг - заглянул, да все уходить не хотел! Все время на меня еще посматривал и с папой шептался, а ты поди сбеги на улицу под таким наблюдением.