Шотландская наследница

Поттер Патриция

Она вернулась в свою спальню, крайне недовольная собой. Генри и не думал встречать ее так, как обычно встречают своих хозяев нормальные собаки — прыжками, лаем… Нет, он продолжал безмятежно спать, развалившись на постели. И выглядел при этом совершенно счастливым. Элизабет присела на кровать и посветила ему прямо в морду принесенной с кухни лампой. Только тогда Генри неохотно приподнял лохматую голову и уставился на хозяйку прищуренными, сонными глазами.

— Никчемный ты пес, — в сердцах сказала Элизабет.

Он зевнул

с тем характерным собачьим звуком, что похож на негромкий стон. Он часто это делал, чтобы привлечь к себе внимание Элизабет. А та, в свою очередь, любила разговаривать с Генри, и ей казалось, что он понимает все или почти все из того, что она ему говорит.

Элизабет протянула руку к Генри. Он потянулся и снова звучно зевнул.

— А что ты думаешь о нем? — спросила она. Он зевнул.

— Это не ответ.

Он нежно лизнул ей руку.

— Вот это ближе к делу.

Она ласково обняла пса, радуясь тому, что он просто есть на свете. Большое утешение — иметь такого друга, как Генри, особенно когда в доме появился этот загадочный, странный человек.

6.

Бен проснулся от прикосновения чьего-то тела. На сей раз — крошечного, легкого.

Что случилось с его инстинктами? Ведь раньше он мгновенно просыпался от малейшего шороха. Так было прошлой ночью. Почему же этого не произошло сейчас, утром? И вообще, если в этом доме его и впредь будут пытаться подловить спящим, ему придется вновь спать одетым — как в былые военные времена.

Сара Энн — а это, конечно же, была она — еще раз весело подпрыгнула на животе Бена, и он невольно охнул. Девочка день ото дня растет и становится все тяжелее.

— А сегодня мы купим пони?

В голове Бена мгновенно пронеслись воспоминания о событиях прошедшей ночи — или раннего утра? — и он подозрительно покосился по сторонам.

— А где Аннабел? — вопросом на вопрос ответил он.

— Леди Элизабет принесла ей сливок, — сказала Сара Энн.

Сердце Бена упало. «Господи помилуй! — подумал он. — Как же это я так? Кто-то вошел в комнату Сары Энн, а я этого даже не заметил?»

— Очень мило с ее стороны, — неопределенно заметил он.

— Да, просто… великолепно, — откликнулась Сара Энн.

— Великолепно? — переспросил он.

— Ну да, великолепно, — кивнула она. — То есть очень хорошо. А еще леди Элизабет сказала, что Аннабел — великолепная кошка.

Ну, насчет Аннабел леди Элизабет солгала, это понятно. Непонятно другое: почему она принесла кошке завтрак — особенно после того, как та дважды поцарапала ее?

— Когда она принесла сливки? — спросил Бен.

— Да только что. Она пришла так тихонько. Сказала, что не хочет будить тебя. И еще сказала, чтобы я тоже не шумела. — Сара Энн приложила ко рту пальчик и зашипела:

— Ш-ш-шш!

— Вот как! — сказал Бен, отчасти удивленно, отчасти раздосадовано.

Аннабел рыжим клубком вкатилась в комнату и присоединилась

к ним, на ходу облизывая испачканные сливками усы. Она вспрыгнула на постель и пристроилась на колене у Бена, теребя лапами брюки, которые он предусмотрительно не снял, вернувшись из ночного похода. Он хорошо знал эти кошачьи игры и вовсе не хотел, чтобы его поцарапали с утра пораньше.

— Ну, ладно, — сказал он. — Аннабел уже позавтракала, пора и нам пойти перекусить.

— А затем пойдем за пони? — с надеждой спросила Сара Энн.

— Может быть, — ответил Бен. — Только не знаю, сколько времени мы будем его искать.

— А вдруг мы уже сегодня его найдем? Великолепного пони? — сказала Сара Энн, с гордостью употребив новое для нее слово.

Бен усмехнулся. Жаль разрушать ее надежды, но найти здесь пони так быстро? Нет, вряд ли.

Он ухватил Аннабел и опустил ее на пол. Затем сел на постели и помог встать на ноги Саре Энн.

— Иди умывайся, — сказал он. — Ты решила, какое платье наденешь сегодня?

Сара Энн ненадолго задумалась и ответила:

— Голубое. Я думаю, что пони любят голубой цвет.

Бен только вздохнул. Похоже, что никакими силами не свернуть ее с мыслей об этом пони, будь он неладен!

— Хорошо, — сказал Бен. — А я пока буду бриться. Потом приду и помогу тебе застегнуть пуговки.

— На голубом платье с пуговками я и сама справлюсь, — ответила Сара Энн.

«А, так вот еще почему она так любит это платье, — мелькнуло в голове Бена. — Ну да, на нем пуговицы спереди, а не сзади, и она может застегнуть их сама. И при этом имеет возможность почувствовать себя совсем взрослой».

— Отлично. Тогда помогу тебе причесаться.

— Спасибо, — улыбнулась Сара Энн. — Пойдем, Аннабел, нам нужно торопиться, ведь мы сегодня идем за пони!

Мелькнули в воздухе рыжие кудряшки, белая рубашонка, и Сара Энн скрылась в своей комнате.

Бен покачал головой, глядя ей вслед. Детская вера во всемогущество взрослых! Нельзя ее обманывать, никоим образом нельзя. А значит, нужно расшибиться в лепешку, но раздобыть для Сары Энн обещанного пони.

А еще ему хочется увидеть лицо леди Элизабет при свете дня. Воспоминание о ее теле, тесно прижатом к его телу, глубоко засело в мозгу Бена. Вот уже несколько месяцев, как у него не было женщины. Последней была мать Сары Энн.

Эта мысль болью отозвалась в сердце Бена.

По большому счету, он не любил Мери Мэй. Он даже не слишком хорошо знал ее. Да и связь их была недолгой. Но сейчас, окидывая взглядом прошлое, Бен понимал, что она была ему дороже и ближе всех остальных женщин, с которыми сводила его судьба. И если бы им было отпущено больше времени, Бен, по-видимому, сумел полюбить ее всерьез. В Мери Мэй, несомненно, была, что называется, «изюминка». Это проявлялось в умении по-особому, оригинально, смотреть на жизнь и в ее удивительном чувстве юмора.