Шоу должно продолжаться, Акиро-сан!
Шрифт:
— Нет, — твердо ответил я. — Не приду.
— Раздери тебя, что… — я не стал слушать грубого незнакомца и сбросил звонок.
В голове крутилась фраза, от которой мороз шел по спине.
Был два дня назад, а потом пропал.
Парень так хотел помочь своей сестре, что не рассчитал сил. Именно после той ночной смены он вышел на работу на телевидение, где у него и прихватило сердце, не выдержав такого напряжения. И он умер.
Эх, беречь себя надо.
Нет, идти по этой тропе я не собираюсь. Деньги нужны, но зарабатывать их таким
Я глянул на здание телевидения. Здесь пишутся новости, и создается реальность, здесь рождаются новые звезды и решаются судьбы селебрити и политиков. А еще здесь крутятся большие деньги. И у меня есть идеи как их заработать.
Глава 10
Слухи имеют способность жить своей жизнью, несмотря ни на что. Они словно сорняки прорастают и как бы ты с ними не боролся, они все равно всходят на любой почве, а тем более подготовленной и унавоженной. В этом я убедился в очередной раз, когда зашел на студию. Вновь меня встретили десятки взглядов. Кто-то смотрел украдкой, незаметно, а кто-то пялился в открытую, словно на кусок ветчины на витрине магазина. Некоторые шарахались, а некоторые глядели с вызовом, едва скрывая сердитость.
Можно только представить кто что у себя в голове про меня придумал.
Стараясь не придавать этому значения, я дошел до раздевалки и переоделся. Вышел, намереваясь пойти в пятую студию, чтобы подготовить свет для передачи «Улыбнись, Токио!» — все-таки от основной работы меня пока еще никто не освобождал и ее нужно выполнять.
Кстати, об этом стоит поговорить с Хайнако, попросить ее, чтобы мне дали что-то вроде оплачиваемого отпуска на время подготовки новой передачи. Как я буду что-то планировать и придумывать, когда нужно расставлять монтажные рамы и прожекторы?
— А, вот ты где!
Ко мне выскочила Татуми. Глаза ее блестели словно у хищницы и было видно, что она меня тут поджидала долго.
— Доброе утро… — растерянно произнес я.
— Акиро, я тут производила кое-какие расчеты…
— Татуми, мне некогда, — в миг поняв, куда дело идет, попытался мягко отстраниться я от нее.
Признаться, она начинала мне действовать на нервы и это ее странное желание прощупать меня откровенно напрягало. Я понимал, что она может докопаться до того, до чего не стоит докапываться. Переселение душ — это вам не шутки, за такое могут и… на самом деле черт его знает, что могут, но ничего хорошего не жди. Лечение электрошоком, таблетки, психушка, секретные исследования где-нибудь в закрытой базе правительства — это только первое, что приходило в голову. А мне этого не нужно. Так что лучше держаться подальше от этой не в меру любопытной медсестрички.
— Акиро, но мне правда нужно! Твои потоки…
— Татуми! — почти закричал я. — Мне правда некогда. Давай в следующий раз? А лучше вообще никогда. Я себя вполне прекрасно чувствую, и…
— Как ты можешь себя прекрасно чувствовать, если у тебя черная линия потока? — возмущенно воскликнула девушка.
— Она не всегда черная, иногда зелененькой становится, — наугад ответил я, чем еще больше
— Зелененькая? — она не сразу поняла, что я пускаю ей пыль глаза. — Но ведь зеленый цвет — это… Ты что, пошутить решил?
«А ее так просто не проймешь, — отметил я. — Видимо есть какая-то легкая защита от дара. Не поверила, подвергла сомнению и сразу же просекла, что это сарказм. С ней и в самом деле нужно быть осторожным».
Я вновь попытался уйти, но девушка перегородила мне вход.
— Акиро, я не хочу действовать так нагло, но я беспокоюсь за твое здоровье. Все-таки я отвечаю за это. Поэтому дай я просто подержу тебя за руку.
— Не нужно держать меня за руку! У меня девушка… наверное есть.
— Да я же не укушу тебя! И не собираюсь уводить тебя от девушки. Только руку подержу!
— А такое ощущение, что именно это и собираешься сделать! Укусить и увести!
— А что тут происходит? — внезапно к нам подошел режиссер Озэму, тот самый, которому посчастливилось погулять с Татуми и который потом весь день только об этом и болтал всем без умолку.
Увидев нас, он сразу же изменился в лице. На высокому гладком лбу появилась морщина. А когда взгляд режиссера упал на руку Татуми, которая все норовила схватить меня, то мужичок и вовсе напрягся.
Девушка изменения в лице Озэму не считала, потому что не имела к нему никаких ни чувств, ни эмоций. Ведь прогулка во время обеденного перерыва — это порой просто прогулка, и ни к чему не обязывает. А вот сам Озэму, который в мыслях уже видимо нарисовал их свадьбу, много детей и беззаботную счастливую старость все воспринял гораздо острее. Он злобно зыркнул сначала на меня, потом на Татуми.
— Что тут происходит? — вновь повторил он, стараясь придать голосу грозность. Получилось так себе, словно ножом по стеклу поскоблили.
— Озэму… — произнес я. И вдруг понял, что любая фраза сейчас будет воспринята совсем иначе. — А мы как раз о вас говорили.
— Обо мне? — удивился тот.
— Татуми вам все расскажет. А я пойду — спешу.
— Акиро, постойте! — девушка схватила меня за руку.
— Да что же вы… — выдохнул Озэму, весь содрогаясь. Фантазия у мужичка явно работала и в мыслях он, отвергнутый, уже сидел на краю стула в номере дешевого мотеля, заваленного пустыми бутылками, намыливая веревку.
— Озэму, вы что-то хотели? — спросила Татуми, не понимая причин такого тона у коллеги и явно смущенная внезапными переменами в его лице. — У вас что-то болит?
— Сердце! У меня болит сердце! — срывающимся голосом ответил тот. — Мне его разбили!
И вновь девушка не поняла метафоры, восприняв все буквально.
— Сердце? Как болит? Какой характер боли? Колет? Давит? Жжет? Когда началось? Другие симптомы имеются? — она подскочила к Озэму, принялась его ощупывать, но тот упорно не давался, обидевшись.
Воспользовавшись моментом, я юркнул в проход и скрылся за углом.
До пятой студии я бежал вприпрыжку.
Но когда увидел Вакедо чуть не влетел в стену. Обязанность любого начальника — контролировать работу подчиненных. Вот Вакедо этим сейчас и занимался, прогуливаясь по студиям. Но только его вид…