Шпионы и все остальные
Шрифт:
Депутат Васильков:
— А как тогда быть с карликами-неграми?
Председатель комиссии Буранов:
— Попрошу выражаться корректно!
Депутат Васильков:
— Хорошо. Как быть с низкороссами-афроамериканцами? Я вот тут подумал: какие они «россы», если они «афро»? И какие они «афро», если они «россы»? Тут либо одно, либо другое…
Председатель комиссии Буранов:
— Да, это очень серьезный и трудный вопрос. Очень!
Депутат Сидякин:
— Давайте перерыв на обед сделаем, а то опять гороховый суп закончится… И передохнуть
Депутат Лесков:
— У меня есть предложение. Полноценный человек ограниченного роста!
Председатель комиссии Буранов (задумчиво):
— А что…
Депутат Сидякин:
— Очень взвешенно и корректно. Не подкопаешься!
Депутат Васильков:
— По-моему, это то, что надо!
Депутат Алферов:
— Они сами будут этому рады. Длинновато, правда… Но можно ввести аббревиатуру ПЧОР.
Председатель комиссии Буранов (облегченно):
— Думаю, мы справились с нелегкой задачей. Вот что значит дружная плодотворная работа! Документ будет еще дорабатываться в других комиссиях, а потом выноситься на пленарное обсуждение. Заседание закончено, всем спасибо!
Чистка в Партии маленьких людей превратит ее в по-настоящему «карликовую» партию.
«Правдивая Газета», 18.08.2013
«Внеочередной съезд Партии маленьких людей, созванный по случаю подписания президентом „Закона о защите полноценных людей ограниченного роста (ПЧОР)“, прошел без участия лидера ПМЛ Бруно Аллегро. На входе в конференц-зал „Президент-отеля“, где проходил съезд, был установлен дистанционный сканер, фиксирующий точный рост посетителей. Согласно данным сканера, рост Бруно Аллегро составил 131,3 сантиметра — что на 1,3 сантиметра больше узаконенного стандарта „полноценного человека ограниченного роста“. Несмотря на активное сопротивление господина Аллегро, охранникам удалось выпроводить его из здания гостиницы без привлечения полиции и войск специального назначения.
Съезд выбрал нового руководителя партии — им стал председатель высшего совета ПМЛ И.В. Муромов (рост 128 см). Также было принято решение об обязательной перерегистрации всех членов ПМЛ с учетом данных о росте и наличии гормональных нарушений. Согласно прогнозам экспертов, ряды партии (кстати, одной из самых многочисленных на территории РФ) в самом скором времени поредеют на 95–97 процентов…»
Бруно бродил по комнатам, спотыкаясь о разбросанные по полу вещи. Кадка с фикусом. Он понятия не имел, откуда здесь этот фикус и кто его опрокинул. Книги. Чехов, Достоевский, Вересаев, Платонов… «Чевенгур» Платонова, помнится, Бруно очень понравился. Спиноза, Руссо, Маркс. Неужели он все это когда-то прочел? Да нет, вряд ли… Во всяком случае, он не помнил, что там написано…
Голова раскалывалась после вчерашнего.
Кряхтя, он наклонился, поднял томик с крупными черными буквами на обложке: «Ш. Монтескьё. Размышления о причинах величия и падения римлян». Едрена матрена! Он никак не мог вспомнить, что это такое и с чем его едят. Может, из-за
Томик полетел обратно на пол. Бруно осмотрелся. Квартира была похожа на поле битвы. Даже труп имелся в наличии — в углу перед телевизионной тумбой, присыпанный осколками фарфоровой вазы (кстати, телевизора на тумбе не было). Он почему-то сразу подумал, что это Мухомор. Ну, просто некому больше быть. Кто еще может лежать мертвый в его квартире? Только Мухомор.
Бруно пнул труп ногой, перевернул на спину.
Это был Пушистик.
— Пуш, ты живой? — Бруно потряс его за плечо.
Пушистик сперва приподнялся, потом открыл глаза. Глаза были красные.
— Болит голова, — сказал он.
— А нечего мешать водку с сиропом. Ты хоть что-нибудь помнишь?
— Да. Мы праздновали это, как его… Упразднение Партии маленьких людей.
— А где все?
— А никого больше и не было. Партия закрыта, Минюст отменил регистрацию. Соратников больше не осталось, Бруно. Кто-то ушел к Мухомору в его Партию полноценных людей ограниченного роста, кто-то просто соскочил. Мы вдвоем праздновали.
— А Инга с Эльзой?
— Облагораживают офис у Мухомора. Обои там, занавески, все прочее.
— Вот куклы хреновы.
— Они сказали, ты жрешь слишком много мяса.
— Ага. И трахаю толстух под два метра.
— Ты их сам послал к Мухомору, — сказал Пушистик. — Куда-то в том направлении.
— Не помню. А Краюха где? Поляк?
— Свалили куда-то с двумя дагестанцами. Еще позавчера. Кстати, все партийные деньги тоже куда-то исчезли. А счета нам прислали охрененные…
Бруно с остервенением почесал лоб.
— А как давно я бухаю? — спросил он.
— Неделя уже.
— Ничего не помню, — Бруно схватил Пушистика за шиворот, поднял на ноги и потащил в кухню.
На кухне отсутствовали плита и мойка. Смесителя тоже не было. Холодильник лежал на боку. Оторванная с мясом дверца стояла у стены. Бруно обследовал шкафчики, но, кроме одинокой пачки макарон, ничего там не обнаружил. Похлопал себя по карманам. Сел на пол. Рядом рухнул Пушистик.
— Похоже, я вернулся к тому, с чего начал, — сказал Бруно. — Денег ни шиша, водки ни грамма.
— Я спрятал бутылку «Смирнова» в спальне под матрасом, — сказал Пушистик. — Принести?
— Погоди. Погоди. — Бруно потрогал себя за голову. — Это все правда, что я был председателем партии, читал Толстого, этого, как его, Монтес… как-то так, короче? Что я везде ездил, выступал, толкал речуги? Или мне все это по пьяни приснилось?
Он повернулся к Пушистику, заглянул ему в глаза, взял за ворот и потряс. Голова Пушистика дернулась взад-вперед, клацнули зубы. Он был похож на грустного Пьеро с красными кроличьими глазами.
— Я все-таки схожу за водкой, — сказал Пушистик, поднимаясь.