Шпионы «Маджонга»
Шрифт:
Саймон нажал на кнопку включения и с огромным облегчением увидел, что индикатор напряжения загорелся. Он вытер руки тряпкой, используя передышку.
— А теперь настоящая проверка… — Он нажал на кнопку пуска, и бобины с громким треском начали вращаться.
— Все в порядке. — Саймон констатировал то, что все видели и без него, и амбар взорвался криками восхищения.
Саймон начал пробираться к двери сквозь заслон из рук, похлопывавших его. Люди поднимали большие пальцы и одобрительно кричали «хао!», что значит «хорошо!», а сердце Саймона все еще колотилось в учащенном ритме.
—
— Проектор сам по себе и гроша ломаного не стоит. Важно то, что произошел прорыв в отношениях с крестьянами. Они на нашей стороне… пока что.
— Я знаю. Ты был великолепен!
— Мы выиграли еще немного времени, вот и все. — Голос Саймона звучал невесело. — Сейчас крестьяне на нашей стороне, но когда они начнут беспокоиться, почему маленький Тинчень не возвращается домой, они так же легко переметнутся на сторону Цю.
— С чего бы им это делать? Они ненавидят Цю и его жену.
— Но ведь они же пострадавшая сторона, они — родители. В любом месте, если пропадает ребенок, это воспринимается очень серьезно. А здесь на это смотрят, как на катастрофу.
Когда они вышли из амбара, Саймон огляделся вокруг. Почти все крестьяне собрались на площади. Сейчас они были настроены дружелюбно по отношению к нему, но Саймон знал, что настроение толпы способно меняться в течение минуты.
— Послушай… — Вэйдун дернул его за рукав. — Может быть, мы пойдем и посмотрим, не вернулись ли твои дети с малышом?
Саймон выдавил улыбку.
— Почему бы нет? — Он опять огляделся кругом. — Пусть Цю Цяньвэй и Цинцин пойдут впереди.
Джинни взяла Саймона под руку, и они направились обратно к дому Кайхуэй. Они старались идти как можно медленнее, но все-таки их продвижение вперед казалось им ужасающе быстрым.
— Что мы будем делать, когда придем туда? — пробормотала она.
— А черт его знает!
Она оглянулась.
— Они все идут за нами, Саймон. Все до последнего.
— Я знаю.
Она протянула пальцы и дотронулась до револьвера в его руке, но это не принесло ей успокоения.
— Что они будут делать, когда узнают, что Тинчень на самом деле пропал?
Но он шел молча — у него не было ответа, который она хотела бы услышать. Теперь они были уже совсем недалеко от дома.
Глава 27
Роберт Чжао вставил огнеупорный ящичек в гнездо сейфа и достал вместо него маленький кожаный кейс с цифровыми замками. Он смотрел вслед вертолету, пока тот не исчез за горизонтом в той стороне, где находился аэропорт Кай Так. Это была последняя партия драгоценностей. Теперь все самое ценное уже вывезено из дома, а то, что еще оставалось из мебели и обстановки, так и должно было здесь остаться. Не впервые в своей жизни Чжао расставался с имуществом. Жизнь дороже денег.
Он пробежал по лестнице на террасу, перепрыгивая через три ступеньки. Этим утром он очень торопился. Первым делом фондовые биржи, которые откроются в понедельник. Ему предстоит провернуть кучу дел.
Он отнес кейс в большую гостиную и отпер замки. Крышка откинулась, представив его взгляду пачки стодолларовых банкнот, по десять тысяч
Гости… Эта мысль заставила его вздрогнуть. Хорошо еще, что он сумел забраться так далеко. После сегодняшнего дня они начнут искать его и свои драгоценные акции учредителей.
Чжао принял решение. Он пошел в середину комнаты и откинул угол ковра. Под ним оказалась металлическая пластина, рядом с которой находилась панель с кнопками цифрового набора. Он набрал шестизначное число, и пластина скользнула в сторону, открыв глубокий тайник.
Чжао сунул туда руку и достал «кольт» калибра 0.45. Облизнув губы, он осторожно взвесил оружие в руке. Ввоз в колонию продукций такого рода карался смертью, но в данном случае игра стоила свеч. Он отложил пистолет в сторону и снова порылся в углублении, пока не нашел сертификат акций, принадлежавший некогда Саймону. Улыбка появилась у него на губах. Ну зачем эти акции русским, а хоть бы даже и китайцам? В то время как в руках опытного бизнесмена, предпринимателя…
Он не смог противиться искушению и развернул лист бумаги светло-кремового цвета. Документ был, без всякого преувеличения, уникальным. Чжао всегда предпочитал акции на предъявителя: не надо ехать в какой-то офис, что у черта на куличках, для регистрации в реестре, никаких тебе проверок подписей, ничего. Сертификат сам по себе являлся активом, имуществом — или его полным синонимом. Сто миллионов фунтов стерлингов означал этот листок бумаги.
Чжао положил сертификат обратно в тайник, засунул туда кожаный кейс и положил сверху «кольт». Но тут его пальцы наткнулись на что-то еще, и он насторожился. Он не мог припомнить, чтобы оставлял в тайнике что-либо кроме оружия и сертификата. Что бы это могло быть? Простой коричневый конверт…
Он достал его из тайника, и выражение его лица сразу же смягчилось. Конечно — личная жизнь. Да, он совсем забыл о ней в последнее время. Он открыл незапечатанный конверт. Три или четыре письма, обручальное кольцо его матери, медальон, фотография.
Фотография была уже довольно старой, бумага выцвела от времени. Он помнил, когда он ее сделал. Он помнил это вполне отчетливо.
Чжао присел на ковер, держа фотографию в руке. Его день рождения, семь лет тому назад. Он сделал этот снимок на своей яхте. На снимке высокий иностранец с очаровательной женщиной, оба стоят на корме, прислонившись спинами к леерам.
Чжао сосредоточил свое внимание на женщине. Она улыбалась в объектив немного грустной улыбкой человека, который не хочет фотографироваться и замечает, что на него навели объектив, как раз в тот момент, когда щелкает затвор.
Женщина на фото — китаянка. На ней белые узкие брюки и блузка цвета морской волны, на шее тонкая золотая цепочка. Тогда ей должно было быть под сорок, но она выглядела гораздо моложе. На лице нет макияжа. С таким лицом она бы могла работать моделью.
Родинка. Маленькая черная родинка.