ШРАМ: ОБРЕТЕНИЕ АДА
Шрифт:
Васян сзади кричал нечто невнятное, но Шрам не оборачивался. Он уже фактически спас этого человека и, конечно, небесплатно, так как вообще не имел привычки творить добро бескорыстно. Умение выживать даже в самых плохих условиях давно сделало из наемника прожженного прагматика, и он ни разу не пожалел об этом. Выручать Васяна снова, вести его до лагеря Дикого Напра никак не входило в планы Шрама, значит, он этого делать и не собирался.
Наемник поднялся на холм. Счетчик радиации угрожающе потрескивал, но не заходился воем, как вблизи «горячих пятен». Здесь давно проникали в Темную Долину целые караваны бродяг: тропа уже была неплохо проторена, и сбиться с нее мог только слепой. Или же Зона сама сделает ее непригодной, «посадив»
И вдруг его будто ледяной водой окатили. Дыхание сбилось, сердце, пропустив один удар, потом наполнилось мертвящим холодом и застучало бешено, чуть не разрывая грудную клетку. Наемник замер на месте, как вкопанный, не в силах оторвать глаза от того, что ему привиделось прямо впереди, буквально в паре десятков метров, на небольшой полянке, возле сильно наклоненного неведомым ураганом дерева…
Огромная тварь медленно шла высокой полыни, припав на передние лапы. Антрацитово-черная, ростом, наверное, не меньше двух метров в холке, она больше всего напоминала чудовищный гибрид пантеры и змеи. «Вспышка мрака» — ни с того ни с сего всплыло в голове наемника аллегорическое сравнение. Шрам не обладал хорошим зрением, но смог рассмотреть чудовище все, полностью, предельно ясно и четко. Больше всего бродягу потрясли большие, медовые, с вертикальным зрачком глаза и гигантская, длинная пасть, ощеренная в подобие улыбки. Казалось, треугольная, лобастая морда твари состояла из одной только вытянутой и открывающейся чуть не до самой шеи пасти с треугольными белыми клыками со спичечный коробок величиной.
Чудовище повернуло голову, в упор глянуло на человека, и грациозно обмахнулось длинным черным хвостом. Шрам, как во сне, видел серповидные когти на лапах твари, как переливались под шкурой гранитные узлы мускулов. Наемник даже не думал о том, чтобы стрелять. Куда там, монстр даже не заметит пуль, а одного удара лапы хватит для превращения тела человека в лохмотья. Но, что удивительно, тварь явно не собиралась нападать. Она просто шла своей дорогой, просто отметив для себя факт нахождения совсем недалеко от себя вооруженного человека, как Шрам видел, скажем, ту же самую муху. И придала этому значение не более чем насекомому. Не жужжит — и бог с ним.
Волна ледяного ужаса медленно отпускала сознание, и несмотря на то, что обычно под броней было жарко, наемника трясло в ознобе. И еще он мог бы поклясться, что перед тем, как неведомая тварь скрылась в кустарнике, видел мелькнувшую впереди нее такую же непроницаемо-черную, как ночь Зоны, фигуру человека…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
В ПОГОНЕ ЗА ТЕНЬЮ
Научный комплекс ночью ярко освещался мощными галогеновыми прожекторами, стоящими на вышках, кроме того, на периметре постоянно находилось трое-четверо бодрствующих солдат охраны. После инцидента с нападением превратившейся в зомби Джины Кролл майор Литвинов усилил охрану, да к тому же приобрел обыкновение лично вставать ночью пару раз с любое время, когда ему заблагорассудится, и проверять посты. Заставшего спящим он будил пинком и лишал пятидневного оклада заработка, а с учетом премиальных и бонусов это оказывались солидные деньги.
Скандал с погибшей экспедицией замять и «спустить дело на тормозах» не удалось, и всем было уже очевидно: руководитель сектора лабораторий, Геннадий Петрович Комаров «доживает» тут последние дни. Скоро он отбудет на Большую Землю, где его, скорее всего, отдадут под суд.
Вчера приезжала специально собранная комиссия, в которую вошли несколько ученых умов из научно-исследовательского центра в Алабаме, где работала ныне покойная Джина, а также коллеги Павла Степаненко. Труп американки сразу же погрузили в вертолет, а с Комаровым состоялась такая беседа, что после нее он долго боролся с желанием снова напиться в стельку. Но вот этого делать как
Сначала ученого подверг форменному допросу представитель прокуратуры. Потом — лично академик Сахаров, и по сути разговора Комаров понял: его покровитель и шеф за него заступаться не будет, отдавая жертву на растерзание компетентным органам с последующим поеданием. Защиты не предвиделось, привести какие-либо доводы в свое оправдание тоже не удалось, а все заверения в непредсказуемости внепланового Выброса просто не возымели действия.
Однако кое-что все же прояснилось…
Мало-помалу до Комарова начал доходить весь смысл этой трагикомедии. На него обрушились не случайно и не именно по факту гибели экспедиции. Ученые в Зоне гибли и раньше, и в гораздо большем количестве. До Комарова просто искали повод крепко доколупаться и «взять за кислород», после чего выпнуть из Зоны, причем, скорее всего, в зону настоящую, с охранниками и колючей проволокой. Верные люди успели известить Геннадия Петровича о готовящейся ему замене в лице доктора Савкина, правой руки Сахарова. То есть вся кутерьма с комиссией, прокурором и чиновниками в погонах была не более чем подготовкой к перемене мест слагаемых, после чего, как известно из курса математики, сумма не изменится.
Скорее всего, умный дедушка Сахаров операцию продумывал уже давно, а теперь подвернулся идеальный, железобетонный повод сожрать Комарова с потрохами и ботинками. Надо же, а он, наивный, думал, что все интриги остались там, на Большой Земле! Вот и доигрался…
С одной стороны, впору было впасть в отчаяние и просто покориться судьбе, плывя себе по волнам, прямиком до тюремных нар. А с другой… Присутствие близкой и нешуточной опасности мобилизовало все внутренние и моральные силы бывшего руководителя научного комплекса. Теперь стоило бороться за выживание самому, вот теперь-то все якоря с внешним миром рвались прямо на глазах. Оставался только один выход.
Комаров не спешил: он заранее все тщательно продумал, даже составил на бумажке план, благо, почти день в запасе у него имелся. Стоило продумать все сильные и слабые стороны дикой затеи, а также варианты провала. Что ж, если не находилось возможности выпутаться из сложившейся ситуации, имело смысл просто уйти от нее. Сбежать, если говорить простым и понятным языком. Комаров никакой трусости за собой не видел. Есть люди, заинтересованные в нем как в ученом деятеле, готовые предоставить благодатную почву для работы. Значит, туда ему теперь и дорога. Все продается и все покупается.
Когда бродяга, предложивший Геннадию Петровичу сделку, явился снова, желая знать мнение ученого, Комаров дал ясный, четкий и удовлетворивший обоих ответ…
Теперь ему предстояло форменным образом сбежать из охраняемого сектора, и выбраться за забор, а потом умудриться встретиться с бродягой, который будет ожидать его в условленном месте. Геннадий Петрович думал недолго. Все человеческие эмоции уже оставались за гранью, которую он переступил во имя собственного спасения. Почему-то он был уверен, что совесть не станет мучить его. Иногда ведь обстоятельства бывают гораздо сильнее желаний и чаяний!
Ученым работникам выдавались специальные костюмы-скафандры для работ в местах повышенной опасности для жизни и здоровья, и у Комарова, разумеется, был такой. Кроме того, имелся табельный пистолет и две обоймы патронов к нему. Проблема, правда, заключалась в почти полном неумении пользоваться оружием. Курсы подготовки в свое время проходить доводилось, конечно, но это было год назад, и с тех пор все успело благополучно выветриться из ученой головы.
Помимо всего прочего, Комаров припас пневматический пистолет-шприц с ампулами-инъекторами, заряженными сильнодействующим снотворным. Они применялись в лаборатории для усмирения буянивших мутантов, доставленных для изучения. В планах Геннадия Петровича этот инъектор занимал чуть ли не основное место.