Шрам

Покуш Николай

– Много есть тех, кто пишет музыку, если ты об этом.

– Не об этом, – покачала головой Блэки. – Писать музыку и играть её – вещи совершенно разные. Я бывала у вас, и не могла не поинтересоваться репертуаром ваших ночных клубов. И он меня серьезно разочаровал. Юнцы, что собирают свои односложные композиции в программах синтезирования музыки, не имеют даже малейшего представления о том, как это перебирать пальцами струны гитары или клавиши фортепиано, как звук рождается из музыкального инструмента. Они не создают музыку, они берут то,

что уже было создано, и пересобирают в различных однотипных вариациях. В этом нет ни капли творчества. Скучно.

Не могу сказать, что я не был согласен с Блэки.

– У вас всё иначе?

– В большинстве своем нет. Даже хуже. И все же, здесь, в Горизонте, ещё есть те, кто могут извлекать звуки из музыкальных инструментов, превращать их в оригинальную мелодию, которая не должна звучать на фоне вечеринки. Подобная музыка должна быть не больше и не меньше тем, ради чего собираются люди. Не для того, чтобы напиться или поговорить, а чтобы слушать, внимать и наслаждаться.

– Как в прошлом?

– Знаком с миром наших предков? – похоже, что Блэки оказалась этим приятно удивлена.

– В некотором роде, – подтвердил я. – И мне показывали записи со стадионов, на которых собирались тысячи людей, чтобы послушать музыку всего одной группы.

– Всё верно. И я всеми силами пытаюсь возродить эту музыкальную культуру.

– Значит, между нами есть что-то общее, – я знал насколько это смелое заявление, которое можно счесть за наглость, и все же, произнес эти слова, давая понять, что готов разговаривать с Блэки на равных. Мне показалось, что именно этого она от меня и ждала.

– Пожалуй, ты прав, Клайд.

– Блэки, – вновь в разговор вступил Джим. – Музыка, это конечно, прекрасно, и все же, мы здесь не для этого.

– Конечно, не для этого, – ее губы скривились, и девушка подалась вперед. – И все же, вы в моем доме.

– Конечно. Я лишь…

– Некоторые люди напрочь лишены терпения, – она разочарованно покачала головой.

– Речь о наших жизнях, – вновь проявил инициативу я, сам не зная, почему это вдруг так осмелел, – Ты должна нас понять.

– И я понимаю, – она вновь откинулась на спинку своего кресла. – Ведь, так же речь идет и о моем отце.

Она замолчала, но никто не посмел ничего сказать на эту тему.

– Как думаешь, Джим, по кличке Змей, почему я не начала разговор сразу с того, что вас всех так сильно интересует?

– Я не знаю, – признался Джим.

– Я налаживаю контакт, понимаешь? Хочу посмотреть на вас, понять, какие вы, что из себя представляете, и достойны ли вообще разговаривать со мной?

Она снова сделала паузу, и вновь никто из нас не вступил.

– В этом была ваша главная ошибка, – Блэки повернулась ко мне. – Вы не изучили врага.

– Я не считал Роланда своим врагом, пока он…

– Очень зря, Клайд, – перебила меня Блэки. – Каждый, кто не с тобой, потенциально твой враг. И даже тех, кто стоит с тобой плечом к плечу, подчас стоит опасаться.

–

Может быть здесь, в Горизонте все обстоит именно так, – подала голос Лилит, чем меня очень удивила. – Но у нас в городе…

– Всё точно так же, – вновь перебила Блэки. – И даже хуже. Здесь, в Горизонте всё это на виду, идет вражда, и мы готовы к ней. А у вас в Филине преобладает иллюзия безопасности. Но люди везде одинаковые. Будь это не так, сейчас мы не вели бы с вами это разговор.

Я положил свою руку на ладонь Лилит и мягко сжал, давая понять, что на ее стороне и не стоит распаляться. Я нутром чувствовал её напряжение и беспокойство.

Для Блэки этот жест не остался незамеченными и отразился на ее лице легкой, снисходительной усмешкой.

– Итак, Джим Змей, задавай свои вопросы, – она сложила руки ладонями вместе и скрестила пальцы.

– Что ты знаешь о Роланде? Что твой отец о нем узнал?

– Как неверно ты ставишь вопросы. Ты ведь, не хочешь знать о Роланде больше, чем того требуют обстоятельства, верно? Мой отец много, что узнал об этом человеке, а точнее сказать, он многое знал о нем уже очень давно. Но тебе интересно, причастен ли Роланд к гибели твоего брата, я права?

Теперь я заметил, как напрягся Джим. Блэки без сомнения умела действовать людям на нервы, делала это намеренно, с наслаждением смакуя момент.

– Права, – проговорил Джим тихо.

– Ну, тогда, вот тебе мой ответ, Джим Змей. Да, Роланд имеет непосредственное отношение ко всему произошедшему с вашей командой. И мой отец нашел тому неоспоримые доказательства.

– Какие? – Джим застыл, напряженный как струна.

Но Блэки не спешила отвечать. Некоторое время она внимательно разглядывала Джима, словно пыталась понять, как он отреагирует на её следующие слова, и стоит ли вообще ему хоть что-то говорить.

– Как вы думаете, каким образом Койоты на вас вышли? Как они узнали, где вы?

– Они за нами следили, – предположил я.

– Да, но как? Такие опытные охотники, как вы, смогли бы обнаружить слежку, разве нет? Разве вы не держите ухо востро за стеной, где опасными могут быть не только твари, но и люди?

– Всё так, – согласился Джим. – Но мы не знаем возможностей Роланда.

– Маячок, – вспомнил я. – Твой отец нашел маячок в нашей машине. Тогда мы последний раз с ним говорили.

– Но почему ты сам его не нашел? – Джим взглянул на меня с неожиданной злобой, словно вдруг обвинил во всем случившемся.

– Его очень хорошо спрятали, – пояснила за меня Блэки. – И сделал это человек, который знал, как лучше всего провернуть подобное. Он знал вас.

– Кто?! – Джим терял терпение, поглощенный эмоциями, он начал забывать, с кем разговаривает, и я опасался, как бы это не вышло ему боком.

– А сам ты как думаешь, Джим Змей?

Этот вопрос не требовался, все и так было очевидно. Да, верилось в это с трудом, и все жё, кто еще мог быть предателем, если не…