Шрам
Шрифт:
– Отлично, разобрались. Теперь я могу идти? – мне было плевать на его обвинения и оскорбления, в тот момент мне просто хотелось уйти и постараться забыть об этом вечере.
– Ты потащился за стену, так, словно ничего не случилось – продолжал Джим, не обратив никакого внимания на мои слова – Словно ты у нас великий охотник, а мы были лишь дополнением к тебе.
– Ты знаешь, что это не так. Я просто принял работу. Сделал то, чему ты и твой брат меня обучили.
– Именно! – вновь вскипел он – Мы тебя обучили! Ты был никем! Мы приняли тебя. Мы сделали тебя частью команды. Частью семьи…
Запнувшись
– Я считал тебя частью своей семьи. А ты предал нас. Кинул, как только нашлось что-то лучше!
– Как ты смеешь?! – теперь уже я повысил голос, больше не желая слушать эти оскорбления – С тех пор как Пастырь погиб, не было ни дня, ни одной гребаной минуты, которую я провел бы не думая обо всем случившемся. Я приходил к тебе, постоянно, ты хоть помнишь это? Я пытался тебе помочь, Джим. Но ты даже не говорил со мной.
– Да у меня брат погиб, черт тебя дери! –размахнувшись, Джим швырнул кружку с недопитым пивом об стену. Она разлетелась на сотни осколков. Я заметил как за столиком, недалеко от нашего, трое посетителей встали и быстро направились к выходу. Официантки и бармен видимо решили не вмешиваться в это дело, так как их тоже не было видно в зале.
– Но как ты можешь меня понять, Клайд?! Это ведь был не твой брат! И не твоя семья, так?!
Я вновь почувствовал острую жалость к Джиму, прорывающуюся сквозь гнев. Он все еще страдал от утраты, ему все еще было больно так же, как в первый день после трагедии. Брат значил для него много больше, чем я мог себе вообразить. А он не знал, что именно там случилось, и почему, из-за кого погиб Пастырь. Так неожиданно все, чем он жил стало пеплом, и он не мог найти виноватого в этом.
– Ты прав, Джим – сказал я тихо – Я не могу понять, что ты чувствуешь. Но я пытался. Я пытался быть рядом. Хотел поддержать тебя, помочь вернуться.
– К чему вернуться?
– К своей жизни.
– Моя жизнь была здесь – он тяжело вздохнул – Мой брат создал эту жизнь. Теперь ее нет.
– Но ты можешь продолжить его дело.
– Тебе только это важно? Чтобы продолжалась охота?
Такого обвинения в свой адрес я не ожидал. Тем более от охотника со стажем.
– Грешники и моя семья тоже. Да, я с вами недавно, но для меня эти месяцыкак целая жизнь. Вы изменили все, изменили меня. Именно здесь, с тобой и твоим братом, я словно заново родился.
– Но ты предал нас, Клайд. Тебя не тронула моя потеря и моя боль. Ты продолжил заниматься тем, чем хотел. Тем, чему я тебя научил.
– Если в этом проблема, Джим, то прости меня! Прости, во имя всего на свете! Извини за то, что я взялся за эту работу! – я почти выкрикивал эти извинения, больше не желая слышать подобных обвинений – Может и стоило посоветоваться с тобой. Но я не думал, что это станет проблемой.
– Вот именно, Клайд. Ты даже не думал об этом.
– Это же просто работа, черт возьми. Мы же охотники, разве нет?
– В первую очередь, мы команда. Мы работаем вместе и только так.
Я вздохнул. Да, наверное, он был прав, хотя конечно все это можно было сказать иначе.
– Прости, Джим. Я взялся за эту работу
– Вы подарили мне эту жизнь, и я стал ее частью. Я никто без охоты и без вас тоже. Именно поэтому я пришел сюда. Я не собирался бросать вас.
– Конечно, ведь ты правильно сказал. Ты без нас никто.
Я не знал, что еще добавить. Как пробить эту стену обиды и злобы, как достучаться до друга и объяснить ему, что я тоже чувствую эту боль, что мне хотелось забыться, и сделать это я мог только там, за стеной.
– Это было ошибкой, я признаю. Я виноват.
– И ты думаешь, эти твои слова что-то изменят? – голос Джима оставался все таким же холодным и беспристрастным.
– А что изменит?
– Хочешь знать? – Джим некоторое время смотрел на меня, и я чувствовал, как ярость внутри него набирает силу для какого-то важного решения.
Затем, одним быстрым движением, он достал из кобуры пистолет и направил его мне в лицо. Он был пьян, но рука не качалась, она была твердой, разве что подрагивала немного.
– Вот, что поможет, Клайд.
Я смотрел в черное дуло своей смерти и от чего-то не чувствовал страха. Я не был уверен в том, что Джим сделает это, как и не был уверен в обратном. Но мне вдруг стало плевать на свою жизнь. Конечно, умирать я не хотел, тем более так, но и страха перед смерть не испытывал. Может это был шок или жизнь охотника подготовила меня к такому повороту. В тот момент я чувствовал лишь горький привкус обиды. Он обвинил меня во всем произошедшем, он хочет убить меня и думает, что ему от этого станет лучше. Моя жертва искупит смерть Пастыря. Конечно, он поймет, что это не так, но будет уже поздно. Будет ли он жалеть о содеянном? Почему-то я не сомневался, что будет. Но не сразу, только когда боль пройдет. А сейчас я враг, он так решил и все мои слова теперь не способны что-то изменить.
– Значит, казнишь меня? – я услышал эти слова так словно они были сказаны не мной а неким посторонним обладателем весьма безжизненного голоса.
– Заткнись, Клайд, замолчи или я действительно сделаю это – его голос дрожал.
Я больше не стал ничего говорить, а лишь перевел взгляд с дула пистолета на глаза Джима. Он смотрел на меня не отрываясь. Смотрел с ненавистью и... страхом? Да, это был страх. Страх перед тем, что он собрался сделать.
– Ты спас мне жизнь, Клайд – проговорил он – Я помню это. И возвращаю долг.
Джим убрал пистолет и вновь откинулся назад.
– Никаких долгов. Мы были командой, и каждый стоял друг за друга – ответил я с горечью.
– Были – он кивнул – Но команды больше нет. Теперь ты сам по себе. Так что уходи.
– Неужели ты хочешь закончить все так?
– Вали отсюда, Клайд! – выкрикнул Джим, не глядя на меня – Проваливай к черту, пока я не передумал и не пустил пулю тебе в лоб!
Я поднялся, поняв, что нам больше не о чем говорить. Джим все решил, и я не стану больше пытаться переубедить его. Я сказал все что хотел, и больше нечего было добавить. Да и сил на споры не осталось. Я чувствовал себя настолько уставшим, словно только что вернулся с охоты.