Шрамы и песни

Золендз Кристина

Она подалась вперед и засунула свой язык мне прямо в рот. Я быстро отступил и сразу услышал с другого конца бара музыкальный смех Грейс. Наши взгляды пересеклись, и то, как она смотрела, заставило меня почувствовать, что ее выбор пал на Итана, хоть я ее еще и не ставил ее перед выбором.

Я выпил залпом. Потом еще и еще, пока не увидел, как Итан покидает бар вместе с Грейс, мне чертовски хотелось сдохнуть. Уходя, она даже не посмотрела в мою сторону. Я вскочил, и под наплывом текущего по венам алкоголя у меня закружилась голова. Руки тяжело упали

на барную стойку, к которой я прислонился, чтобы удержаться на ногах.

— Ну а теперь ты готов повеселиться? — спросила... Ева, Иви, Эйвери, Ава, или как ее там.

— Я иду за Грейс, — промычал я. К черту все. Если влюбиться в Грейс было извращенным последствием моего наказания — тогда давайте, наказывайте меня, но пусть она будет рядом. И тогда я точно использую все шансы на любовь. 

У меня перед глазами всплывало изображение ее возвышенного лица, когда я выполз из бара на улицу. Крупные хлопья снега падали на землю, окутывая в снег весь город. Какого черта я не помнил про снег? И где, черт возьми, мое пальто? А, не важно, надо оторвать Итана от Грейс.

Я вытащил телефон и уставился на него, желая, чтобы он соединил меня с Грейс. Мои онемевшие от бухла пальцы вместо Грейс нажали на номер Гарри Томпсона. Мой стоматолог. Я сбросил вызов. В данный момент я не испытываю необходимости во встрече с ним. Я пошел в сторону квартиры Грейс, все еще пытаясь позвонить ей.

— Алло? — Боже, у нее удивительный голос. Он может умиротворить беспокойную душу.

— Где ты? — потребовал я.

— В постели, Шейн. Точнее, упала с нее, добираясь до телефона, и прямо сейчас я на чертовом полу. Почему ты звонишь? — Вот дерьмо. ЧЕРТ, ЧЕРТ, ЧЕРТ! Они уже в постели? Я ускорился.

— Итан с тобой?

— Нет. — Низко. Тихо. С болью.

— Прости, я не должен был... — Я дошел до ее квартала. Прямо как безумный сталкер, я не собирался отступать. 

— Не корми меня своими байками, Шейн. Я понятия не имею, почему ты позволяешь себе звонить мне в любое время суток и притворяться, что тебе не до лампочки, с кем я покидаю бар.

Притворяться? Черт, лучше бы я притворялся. Я чертовски в тебя влюблен. Я должен признаться ей в любви.

— Остановись, Грейс. Пожалуйста! — взмолился я. — У меня целая речь, которую я должен произнести, и...

— Ага, ага, Шейн. Четыре шлюхи и семь порций пива назад... прибереги это, Шейн. Мне плевать, что ты там должен произнести. Даже если я приведу домой целую футбольную команду — тебя это не касается. Ты просто зол, потому что первый не побывал на этом месте? Ты даже не можешь понять, что кому-то наплевать на твой статус рок-бога. Заруби себе на носу — я не думаю о тебе. Так что продолжай жить дальше. И не злись на меня за то, что я оказала тебе и твоим парням

услугу и показала, что умею играть на паре инструментов. Ты не хочешь, чтобы я с вами выступала. Хорошо. МНЕ НАПЛЕВАТЬ!

Отключилась.

Что это сейчас было?

Она просто взяла и положила трубку? Тело онемело. Рассудок помутился. У меня не было никаких прав на это прекрасное создание, но хотел я ее больше, чем кого-то хоть когда-то. Так еще никто никогда никого не хотел.

Встав перед ее дверью, насквозь промокший от снега, я задумался, а звонить ли в дверь? Ну уж нет, она ни за что не откроет мне. Ого, а город вокруг меня закружился.

Я перешагнул ограду и прошел через высокие чугунные ворота к узкой дорожке между ее и соседним домом. Споткнувшись о мусорные баки, я пополз к пожарной лестнице. Я подпрыгнул, схватил и потянул вниз ржавую лестницу, подтянулся на перекладине. Руки несколько раз соскальзывали с влажного металла, но наконец я смог крепко ухватиться и добраться до окна ее спальни. В мозгу не осталось ни одной здравой мысли. Мне нужно было увидеть ее. Мир вокруг стал неконтролируемым и подхватил меня своим потоком.

Я постучал замерзшими влажными костяшками пальцев в ее окно. Внутри отодвинули занавеску, и она, такая чертовски красивая, посмотрела на меня. Тепло охватило тепло, когда я приложил ладонь к ледяному стеклу, пытаясь коснуться ее лица.

Занавеска вернулась на место, отрывая от меня мое спасение. Кожей, кровью, костями, душой — я ощутил единственную возможную истину: если это создание полюбит меня, если я смогу любить ее — жизнь моя не будет бессмысленной. В раю мне больше не быть. Однако мой рай стоял по ту сторону занавески.

— Грейс, пожалуйста! Здесь жутко холодно, — бессильно прислонившись лбом к стеклу, пробормотал я. — Грейс, клянусь, я буду звонить в твою дверь, пока не перебужу всех. Открой чертово окно!

Щелчок замка и скрип поднимаемого окна были лучшими звуками из всех, что я слышал. Ну, помимо пения Грейс или музыки, исходящей от ее пальцев во время ее игры.

Я ввалился внутрь, осмотрел комнату, чтобы убедиться, что она на самом деле одна. Все мое тело расслабилось, когда я понял, что никого нет. Затем мой взгляд сосредоточился на ней, и мне пришлось ловить чертов воздух.

Свет от уличных фонарей мягко падал на ее нежную кожу, превращая ее во что-то неземное, призрачное. Боже мой, ее, как никого другого, украшает это теплое мягкое сияние. Черные волосы рассыпаны по кремового цвета плечам и изысканные серебряные глаза напротив мерцают. Тело ее завернуто в свободную белую простынь, удерживаемую лишь руками, прижатыми к груди. Мне хотелось завладеть ею.

— Ты не одета, да? Это твоя простыня? — Услышав собственное придыхание, я сжал кулаки.

Она сильнее стянула простыню и отвела взгляд, устремив его в пол.