Шри Ауробиндо. Духовное возрождение. Сочинения на Бенгали

Ауробиндо Шри

В любом случае, наделенный Вьясой даром божественного видения, Санджая, находясь в Хастинапуре, видел собственными глазами, как будто он сам присутствовал на поле Курукшетра, собравшихся там для битвы воинов Дхритараштры и Пандавов и слышал собственными ушами слова Дурьодханы, неистовый боевой клич старейшины рода Бхишмы, могучий звук Панчаджаньи, возвещающий уничтожение Куру, и диалог Кришны и Арджуны, заключающий в себе суть Гиты.

По нашему мнению, Махабхарату нельзя рассматривать как метафорическое произведение, а Кришну и Арджуну считать плодом поэтического вымысла. Сама же Бхагавадгита не является результатом измышления какого-нибудь современного мыслителя или философа. Поэтому нам предстоит доказать, что все, что сказано в Гите, не противоречит здравому смыслу и не является невозможным. Именно по этой причине мы так подробно рассмотрели вопрос о даре божественного видения.

Лукавая речь Дурьодханы

Санджая приступил к описанию начинавшихся боевых действий. Дурьодхана, увидев построенные в боевом порядке войска Пандавов, обратился к Дроначарье [112] . Необходимо объяснить, почему он это сделал. Бхишма выполнял роль главнокомандующего, и именно его нужно было информировать обо всем, что связано с боевыми действиями. Но Дурьодхана, по своей порочной,

коварной природе, не верил Бхишме. Бхишма питал любовь к Пандавам и возглавлял миссию примирения в Хастинапуре. И если бы речь шла только о войне между Пандавами и сыновьями Дхритараштры, он никогда бы не взял в руки оружия. Но когда он увидел, что царствованию Куру угрожают Панчалы, старые враги Куру, не уступавшие им в жажде царской власти, то, как наиболее выдающийся представитель народа Куру, военачальник и государственный деятель, Бхишма должен был с оружием в руках до конца защищать славу и величие своего племени в роли главнокомандующего, как он и делал это на протяжении многих лет. Для Дурьодханы же, обладавшего асурической натурой, единственным мерилом и побудительным мотивом всех действий служили чувства влечения и отторжения, приятности и неприятности, выгодности и невыгодности для эго, поэтому он был не способен понять внутренней позиции великого человека и его приверженности своему долгу. Дурьодхана не мог поверить, что Бхишма, известный своим строгим характером и праведной жизнью, заключал в своем сердце такую силу, что был готов из чувства долга убить на поле брани даже Пандавов, которые были ему чрезвычайно дороги и близки. Тот, в чьем сердце живет стремление к благу своей родины, старается сделать все возможное, чтобы уберечь своих соплеменников от совершения несправедливости и зла, открыто высказывая и отстаивая свои взгляды, но если его соплеменники все же встают на путь несправедливости и зла, то он выступает на стороне своего народа и сражается с его противниками даже в неправой войне, пренебрегая своим собственным мнением. Бхишма занимал именно такую позицию, что было совершенно за пределами понимания Дурьодханы. Именно поэтому Дурьодхана обратился не к Бхишме, а к Дроне.

112

Дроначарья – «учитель Дрона» (прим. ред.).

Дрона был заклятым врагом царя Панчалов, и принц Дхриштадьюмна из рода Панчалов намеревался убить своего наставника Дрону. Другими словами, Дурьодхана считал, что если напомнить учителю о его личной неприязни, то он забудет о своих мирных намерениях и будет с ожесточением драться. Он не был многословен по этому поводу и лишь упомянул имя Дхриштадьюмны. Затем, чтобы угодить также Бхишме, Дурьодхана стал отзываться о нем как о защитнике царства Куру, с которым связывались надежды на победу. Сначала Дурьодхана назвал имена ведущих воинов в стане противника, затем упомянул некоторых, но не всех, военачальников, выступавших на его стороне. Для исполнения его замысла достаточно было назвать имена Бхишмы и Дроны, но Дурьодхана упомянул и других военачальников, чтобы скрыть свой истинный замысел. Затем он сказал: «Мое войско огромно, Бхишма мой главнокомандующий; войско же Пандавов относительно невелико, и они надеются главным образом на силу Бхимы. Поэтому ничто не препятствует нашей победе. Но поскольку Бхишма – наша главная опора, то каждый должен защищать его от нападок врагов. Если он будет в наших рядах, то победа у нас в руках». Многие совершенно необоснованно придавали слову «апарьяпта» противоположное значение. У Дурьодханы было относительно большое войско, а его военачальники никому не уступали в отваге и доблести. Зачем же хвастливому Дурьодхане нужно было умалять собственные силы, вселяя в своих воинов неуверенность?

Бхишма понял, что стояло за словами Дурьодханы и какие цели он преследовал на самом деле. Чтобы рассеять его сомнения, он издал боевой клич и затрубил в свою раковину, что заставило возрадоваться Дурьодхану, который решил, что добился своего и заставил Дрону и Бхишму сражаться без колебаний.

Развитие событий

Как только поле брани огласилось громоподобными трубными звуками раковины Бхишмы, со всех концов гигантского боевого стана Кауравов грянули боевые музыкальные инструменты, и воины на боевых колесницах пришли в состояние возбуждения от предчувствия скорой битвы. На противоположной стороне поля Курукшетры величайший герой Пандавов Арджуна и его возничий Шри Кришна затрубили в свои раковины в ответ на боевой призыв Бхишмы, а Юдхиштхира и другие прославленные герои в стане Пандавов, затрубив в боевые раковины, наполнили сердца своих воинов жаждой сражения. Эти мощные звуки пронеслись громоподобным эхом по земле и небу, словно разрывая на части сердца сынов Дхритараштры. Но это не значит, что боевые трубы и раковины могли испугать таких воителей, как Бхишма, которые были истинными героями и не могли испугаться боевого призыва. В таких словах описывает поэт первое сильное воздействие на физическое тело человека чрезвычайно громких и высоких звуков. Подобно тому как от близкого раската грома человек ощущает, что его голова словно бы раскололась напополам, точно такое же воздействие на воинов произвели эти могучие трубные звуки, пронесшиеся над полем брани. Они прогремели роковым предзнаменованием для людей Дхритараштры, сердца которых предчувствовали, что в скором времени они будут поражены оружием Пандавов, и потому трепетали в преддверии битвы от трубных звуков боевых раковин Пандавов.

Сражение началось. В воздухе со свистом замелькали стрелы и копья. В этот момент Арджуна попросил Шри Кришну остановить его колесницу меж двух противостоящих ратей так, чтобы разглядеть своих противников, тех, кто вышел сражаться на поле брани, своими действиями способствуя осуществлению злонамеренной воли порочного Дурьодханы, и с кем Арджуне предстояло сражаться. Арджуна считал, что Пандавы возлагали свои надежды на успешный исход битвы именно на него и потому именно он должен был поразить в бою главных противников; для этого ему надо было видеть, где они находятся. До этого момента позиция Арджуны целиком и полностью соответствовала поведению кшатрия, и он не проявлял ни малейших признаков слабости или сожаления по поводу происходящего. В рядах противника были многие из прославленных героев Индии. Арджуна был готов убить их всех, чтобы передать своему старшему брату Юдхиштхире безраздельную власть над империей. Но Шри Кришна знал, что в ментальном сознании Арджуны крылась некоторая слабость, и если бы его сознание не обрело чистоту теперь, то впоследствии эта слабость могла выйти на поверхность в самый неподходящий момент и завладеть его высшим разумом, что нанесло бы огромный ущерб Пандавам и могло бы даже привести к их поражению.

Поэтому Шри Кришна остановил колесницу так, чтобы Арджуна мог видеть прямо перед собой дорогих

ему людей, таких как Бхишма и Дрона, а также чтобы в его поле зрения попадали и все высокопоставленные воины, выступавшие на стороне Кауравов. При этом он сказал Арджуне: «Узри же всех собравшихся здесь Куру». Следует помнить, что сам Арджуна принадлежал к роду Куру и был гордостью этого семейства. Все его родственники и близкие ему люди, друзья детства, также принадлежали к роду Куру. Нужно учитывать эти обстоятельства, чтобы в полной мере оценить всю глубину и значение нескольких простых слов, слетевших с уст Шри Кришны. Теперь Арджуна видел, что те, кого ему предстояло убить, чтобы передать всю полноту власти Юдхиштхире, были любимыми и дорогими ему родственниками, уважаемыми наставниками и друзьями. Арджуна видел, что кшатрии всей Индии, связанные узами взаимной дружбы и любви, были вынуждены прийти на это страшное поле брани, чтобы убить друг друга.

Причина уныния Арджуны

В чем причина уныния Арджуны? Многие превозносят это уныние и отчаяние Арджуны и осуждают Шри Кришну за поддержку неправедности и беззакония и за проповедь ложного пути, считая, что только в миролюбивой позиции христианства, ненасилии буддизма и любви вайшнавов заключен высший и лучший закон праведной жизни человека, а война и убийство своих собратьев есть грех, убийство же своих родственников и наставников – грех тягчайший. Подобные суждения рождаются под влиянием именно таких идей. Но все эти современные взгляды были совершенно чужды Арджуне, герою, великому сыну Пандавов, жившему в далекую от нас эпоху Двапара-юги. В словах Арджуны нет даже и намека на то, что ему в голову когда-нибудь приходила мысль о том, что ненасилие лучше, чем война, или что следует избегать военных конфликтов, поскольку убийство своих братьев и наставников есть тяжкое преступление и грех. Арджуна действительно говорил, что достойнее просить милостыню, чем убивать своих старших братьев, и что грех братоубийственной войны непременно принесет свои страшные плоды. Но сказанные им слова не затрагивали саму природу этих поступков, а относились к результатам страшных и греховных действий. Поэтому, чтобы развеять мрак и уныние, овладевшие Арджуной, Шри Кришна преподал ему урок, смысл которого заключался в том, что человеку не следует беспокоиться по поводу результатов и последствий своих действий; о праведности или неправедности того или иного поступка следует судить по присущей ему природе.

Первая мысль Арджуны была связана с тем, что на поле боя перед ним стояли его родственники, уважаемые наставники и братья, друзья и товарищи детства, к которым он испытывал любовь и привязанность. Обладание империей никогда не могло бы принести радости, если для этого нужно было убить своих соплеменников; напротив, это заставило бы победителей мучиться до конца своих дней от сознания содеянного греха, да и кому нужна власть над страной, где не осталось больше никого в живых из родственников, друзей и близких. Вторая мысль Арджуны сводилась к тому, что убийство близких было нарушением закона праведной жизни; кшатрий обязан был убивать лишь своих врагов в сражении. Третий довод заключался в том, что совершение подобных действий в собственных корыстных целях было недостойно кшатрия и противоречило закону праведной жизни. И четвертый аргумент состоял в том, что братоубийственная вражда и война ведут к уничтожению родовых устоев и тем самым – к вырождению и гибели всей нации. Быть причиной столь неблаговидных последствий было равносильно для кшатрия, героя и защитника своих близких и всего народа, совершению тяжкого греха. За отчаянием Арджуны не скрывалось ничего, кроме этих четырех соображений. Непонимание этого момента ведет к непониманию всего учения Шри Кришны и его основных целей. Позже мы обсудим вопрос противоречия или гармонии между главным законом Гиты и главным законом христианства, буддизма и вайшнавизма. Теперь же мы рассмотрим настроение Арджуны, внимательно изучая его высказывания и проникая в их смысл.

Вторжение Божественной Майи [113]

Сначала Арджуна описывает состояние своего отчаяния. Поддавшись чувству жалости к самому себе и осознавая сильную привязанность к своим родным и близким, Арджуна подавлен и страдает. Могучий герой полностью сокрушен внезапно восставшими в нем чувствами. Силы мгновенно покинули его тело, он не в силах сдвинуться с места, ноги подкашиваются, а могучие руки не способны удерживать лук Гандиву. От этой глубокой скорби его бросило в жар, и весь он словно охвачен лихорадкой. Тело вдруг ослабло, его бьет крупная дрожь, кожа пылает огнем, во рту пересохло, разум помутился и все мысли пришли в беспорядок от этого приступа уныния и горя. Читая это описание состояния Арджуны, мы поначалу лишь наслаждаемся его поэтической красотой и видим в нем плод безудержного воображения поэта. Однако при более внимательном рассмотрении этого описания перед нами раскрывается его глубокий смысл.

113

Майя – творческая энергия Бога; также сила Божественной Иллюзии, скрывающая в проявленном мире подлинную природу Бога (прим. ред.).

Арджуна воевал против Куру и прежде, но такие идеи никогда не приходили ему в голову. Теперь же по воле Кришны он пришел в состояние внутреннего смятения. В сердце Арджуны таятся многие из властных человеческих инстинктов, так или иначе подавляемых или сдерживаемых в результате воспитания, которое он получил как кшатрий, и его честолюбивых устремлений. Но очищение сердца не достигается путем подавления тех или иных проявлений природы, очищение происходит в результате самоконтроля, а также с помощью правильного различения и беспристрастного понимания сути вещей и явлений. Все подавленные инстинкты и чувства когда-нибудь всплывают на поверхность, будь то в этой жизни или в последующей, заполоняют разум, парализуя способность к пониманию, и, подчинив его себе, направляют всю деятельность человека в русло, благоприятствующее их осуществлению. Именно по этой причине тот, кто в этой жизни исполнен доброты, может стать жестоким в своем следующем воплощении, а тот, кто в этой жизни предается злу и пороку, в последующей жизни может явить чистоту и святость. Вместо подавления все отрицательные импульсы должны быть отвергнуты с помощью правильного различения и очищенного понимания. Только таким образом можно очистить свое сердце. Это и называется самоконтролем. Но самоконтроль невозможен до тех пор, пока с помощью знания не будет побеждена тамасическая природа, коренящаяся в человеке. Поэтому Шри Кришна хочет очистить сердце Арджуны, устранив из него неведение и пробудив скрытую в нем способность к различению истины. Если же нежелательные импульсы не проявятся в сердце и не предстанут взору правильного различения, то у человека не будет возможности их отвергнуть. Кроме того, только в борьбе можно одолеть внутренних врагов, дайтьев и ракшасов, после чего правильное различение освобождает человека от неведения и лжи и приносит ему ясное и беспристрастное понимание вещей.