Штатский

Ра Юрий

— А поснидать? А похоронить? — Оба вопроса, заданные одновременно, слились в один, но Александр разобрал обе его части.

— Пусть лежат рядком, их война окончена. Свежие трупы этих трофейщиков к своим подтащите, чтоб одной компанией лежали. Местные похоронят. А кушать здесь мы не станем. Уедем подальше, там и сготовим. Я вроде котел видел в телеге.

—

Вопрос можно? Я чего интересуюсь, на кой нам столько ружей? Может, бросим тут часть?

— Вопрос правильный. Ответ мой такой: если немцам достанется оружие, бед натворит. Опять же нам оно и самим может пригодится. Кто знает, кого в пути встретим, вдруг человек захочет с винтовкой путешествовать?

— Никак партизанский отряд решил собрать? Как в гражданскую.

— Не так громко. Скорее, общество любителей природы.

— Ишь ты, общество! Нашел сам чего-то?

— Нет. Сейчас последних обыщу. Ни у кого документов нет.

— А я про что! Не выдали нам ничего, видать и их на смерть без бумажки отправили.

— Забыл сказать, — Александр посмотрел на товарищей, — обувь себе подберите нормальную, а то долго в своих штиблетах не проходите.

— Так можа с немцев сапоги поснимать? Справные сапоги, я смотрю.

— Не надо вам немецких сапог. Гансы увидят их на вас, решат, что вы убили их солдата и раздели или украли где-то. А наши увидят вас за диверсантов немецких сочтут. Потом не отболтаетесь.

— Голова ты, Александр. Всё наперед продумываешь. В нашем бы колхозе такой председатель был, мы б его на руках носили.

Парамонов стоял возле телеги и записывал в свой ум, что теперь у его отряда, вернее общества есть в наличии. Имелось у них теперь немного, если сравнивать с желаемым, а ежели с их утренней номенклатурой сравнить, то прямо богачами стали. Да, котел на телеге нашелся, не показалось Александру. Про оружие говорить даже не стоит, были винтовки двух видов и немного патронов. По мнению Александра — совсем мало. Ему на один день пострелушек не хватит. А для боя? Он очень сильно подозревал, что если в бою повернется так, что придется раз сто стрельнуть во врага, то их к тому времени уже давно поубивают. Так что сотни патронов к мосинке хватит. А еще же есть немецкие винтовки, и патроны к ним.

Среди погибших не оказалось ни одного сержанта или командира, что давало надежду, что кто-то смог уйти с места этой схватки. Скорее всего шли по дороге и попали в засаду. Хотя, кто сейчас скажет, как было дело. С имуществом у погибших было негусто, опять же, если часть вещей погибших не унесли выжившие. В фонд общества любителей природы от погибших соотечественников попали четыре котелка, три алюминиевые фляги и две стеклянные, два вещмешка, один ранец, целых пять гранат-лимонок с запалами, кое-что из мыльно-рыльного, запасные портянки. Гранаты порадовали, особенно их запалы. Парамонов видел, даже держал в руках советские гранаты РГД-33, но пользоваться ими не доводилось, толком объяснить ему тоже никто не смог, что нажимать, зачем дергать и когда их метать. А уж использовать как мины-растяжки эти штуковины точно не получилось бы. Как говорится, гранаты не той системы.

Вся еда, которой разжились любители природы, была от немцев. Какие-то галеты, консервы

с иностранными надписями, кусок соленого сала и целый каравай хлеба, явно у кого-то отнятого. Было курево, на которое Алексей смотрел с непонятным чувством: вроде удачно нашёл, но москвич велел бросать курить. Как быть тогда? Они с Василём уже бросили, или сначала нехай эти скурят?

— Короче, я вас понял, граждане. Курить охота, но понимаете, что теперь эта привычка опасная. Так?

— Чем она опасная? Я вот не понял. — Насупился Василий.

— Курящего человека в лесу не только зверь легко чует, его и человек по запаху найдет. Тебя убьют, не жалко. А ну как и меня за компанию подстрелят.

— А чего это меня не жалко?!

— А того. Ты рискуешь осознанно, у тебя удовольствие от папироски выкуренной. А я не покурю, и тоже под раздачу попаду — мне обидно как будет!

— Так не бросай.

— Не. Я решил, что на войне, тем более на лесной курево это шаг к смерти.

— Прав он, Василь. Мы вот на охоту когда собирались, с вечера дымит бросали. Чтоб, значит, нас зверь не чуял. Наука!

— Но забрать-то с собой можно?

— Забирай. У деревенских на еду обменяем.

— А это дело! Не грабить же их. А если просить, небось таких попрошаек сейчас много. Одни просят, другие грабят, третьи реквизируют на нужды армии. А крестьянину зимовать не с чем будет.

— Да ладно! Колхозное поле сжал и всю зиму сыт! — Засмеялся Алексей. — Думаешь, до зимы Советская власть вернется? Никто слова не скажет. Да, москвич?

— Советская власть теперь нескоро вернется. А колхозное поле сжать… другая власть сейчас придет и на поля погонит. Угадайте, куда убранный хлеб отправится? Ага, уже сами догадались. Так что да, голодно будет здесь зимой, плохо. Ладно, поговорили, и будет. Поехали уже. Патрон дослать! Оружие держать под рукой, быть готовыми к бою. Эх, не хочется по дороге ехать, а и бросать имущество неохота.

И телега с успокоившейся лошадкой поскрипела по лесной дороге. Парамонов шёл впереди метров за пятьдесят, выполняя функцию передового охранения, его товарищи ехали на телеге, посматривая по сторонам. Всем жутко хотелось есть — горячка боя спала, и вернулись основные потребности организмов. Александр, взявший на себя обязанности командира, выискивал удобный свороток в лес, чтоб встать лагерем. А вот и подходящее место, осталось найти воду.

Глава 5

Лагерные

Кто думает, что в лесу сплошь и рядом попадаются родники или ручьи, тот не очень далёк от истины. Всё дело в почвах, это Александр для себя уяснил давно. Если песчаная почва, то родники в ней «тонут», а если каменистая или глинистая, то она как бы выжимает воду наружу. Ну и сами места могут быть топкими по жизни. Приютивший общество лес был не топкий, но и не на песке вырос, так что ручей найти можно, для этого у него два помощника есть. Пока он нарубил веток для малой костра пехотной лопаткой, два товарища пошли за водой, не выпуская из рук винтовок. Таково было указание председателя общества любителей природы. Смешно звучит, ну и ладно, а то уж очень всем не до смеха.