Шторм

Эмиль

брал в руки бич, и – на тебе! – предмет потерял сознание.

Подозвав одного из надсмотрщиков, он приказал нагнуть

голову Сэлвора, чтобы она не мешала. Приказание было

исполнено и истязание продолжилось.

Но Кингу не было суждено умереть в колодках, под би-

чом. Когда он в восьмой раз прошелся по его окровавлен-

ному телу, находящегося без сознания, послышались испу-

ганные крики людей, разбегавшихся в стороны, цокот копыт

и звонкий

девичий голос заставил палача остановиться.

Отец!

Джозиана подоспела вовремя. Еще полчаса – и ей при-

шлось бы только сожалеть, стоя у окровавленного трупа.

Лицо девушки пылало гневом: глаза, в которых чита-

лось презрение и сожаление, что отец выступает в такой

неприглядной роли, метали молнии в сторону губернатора, который стоял, словно пригвожденный к месту, с окровав-

ленным бичом в руке, будучи ошарашенным неожиданным

появлением дочери.

Вид дочери рядом с наказываемым рабом отрезвляюще

подействовал на губернатора. Легкомысленная девчонка! По-

зволить такое в присутствии его рабов, слуг, подчиненных, английского капитана! Нет, Стейз этого так не оставит.

Джозиана! – загремел над двором властный голос.

120

Капитан «Дьявол»

Девушка быстро обернулась к отцу и, обратив на него

взор своих пламенных глаз, почти крикнула:

Да! Я – Джозиана, я – ваша дочь и мне стыдно видеть

своего отца в такой грязной и подлой роли. – Быстро по-

дойдя к нему, она не менее горячо продолжала: – Разве вы

не могли поручить это кому-нибудь другому? Как вы не по-

стеснялись унизиться в глазах подвластных вам людей? В

вас нет ни капли христианского милосердия! Неужели вы

подлый язычник? Тогда я не ваша дочь, а вы мне не отец!

Услышав такое заявление, Стейз опешил: если до этого

он пытался вставить слово в гневный поток Джозианы, то

теперь прекратил эти попытки, не зная, что можно сказать.

Капитан попытался помочь губернатору и произнес:

Должен заметить, прекрасная леди, что вы слишком

много внимания уделяете этой грязи, что неприятно удив-

ляет меня.

Вы бы лучше позаботились о грязи на вашем корабле, чем искать ее в делах губернатора Багамских островов, –

бросила девушка в лицо оторопевшему от неожиданности

мужчине. Обращаясь к отцу, Джозиана дрожащим от вол-

нения голосом произнесла: – Мне стыдно за вас, отец! Как, как, вы, губернатор, могли опозорить себя перед всеми и

пасть так низко! И я – ваша дочь! О боже!

Джозиана больше не могла говорить. Из ее прекрасных

глаз

неудержимым потоком побежали слезы, стекая по рас-

красневшимся щекам, и девушка бросилась в дом.

Губернатор не смог выдержать вида слез своей дочери

и, извинившись перед капитаном Чарниксом, велел раско-

вать раба и поспешил в дом. Но, уходя, он успел бросить

своим верным псам:

Если жив, бросьте в подвал, пусть подыхает, мразь!

121

Эмиль Новер

Ангел ада

К огда-то у губернатора был небольшой подвал, где хранились спиртные напитки, и находился он недалеко

от утопающего в зелени дома главы колониальной админи-

страции. Но со временем Стейз счел неудобным такое от-

даление и приказал расширить подвал, находившийся под

домом, не забыв при этом и старое место. Подземное хра-

нилище стало теперь казематом, предназначенным для

тех, кто осмеливался оказывать сопротивление деспотизму

губернатора. Ходили слухи, что Стейз велел прорыть ход

от старого подвала к новому и лично появлялся в застенке, превращая его в камеру пыток. Однажды несколько рабов

сломали деревянный люк подвала, чтобы помочь своему

обреченному товарищу, но им пришлось уйти, ни с чем: Стейз позаботился о железной решетке, наглухо перекры-

вавшей вход.

Сюда и поместили еле живого ирландца. Он лежал на

холодном земляном полу, а ледяная вода, скапливающаяся

на потолке, время от времени каплями срывалась вниз, жгучим холодом пронизывая изодранное тело мятежного

каторжанина. Помимо этого злобные мухи Багамских ост-

ровов, почуяв запах крови, слетелись на взлохмаченную

бичом спину, усиливая и без того нестерпимые муки.

Кинг не знал, сколько времени он провел здесь, но от-

лично понимал, что отсюда вынесут только его закоченев-

ший труп. В те недолгие минуты, когда жестокая боль, тер-

завшая измученное тело, утихала, Сэлвор задавал себе

один и тот же вопрос: правильно ли он поступил? Ведь без

него не состоится побег, и люди, доверившиеся ему, навеч-

но останутся в этих местах. Никогда им не видать родной

земли? Значит, он предал их? Кинг не раз с горечью прихо-

дил к такому выводу, но неизменно говорил себе, что по-

ступить иначе он не мог. Не вступись он за беззащитную

соотечественницу, и до конца своих дней Кинг проклинал