Штормовое предупреждение
Шрифт:
— О, разбудить Хэмиша Макдональда, близнецов Синклеров и еще нескольких членов клуба пенсионеров просто на случай, если они понадобятся — ответил Рив.
— Наверное, ты шутишь. Они же старики.
— Попробуй сказать это Мердоку.
Несколько записок лежало на столе и он поднял одну:
— Это что, еще прогноз погоды?
— Верно. Из метеобюро.
По существу он был таким же:
— Морские районы Гебрид, Бейли, Мэлин: надвигается мощная депрессия с ветрами ураганной силы, сильным дождем со снегом.
Через секунду по радио захрипел голос:
—
Слышимость была плохая, хрипела статическими разрядами, вторгались другие голоса. Рив взял микрофон:
— Маллейг, Маллейг, Рив слушает. Прием на пять баллов.
— С вами будет говорить капитан Мюррей, адмирал.
Некоторое время была слышна только статика, потом прорвался голос Мюррея:
— Алло, сэр, как дела у вас?
— Ужасно. Как на вашей стороне лужи?
— Полный хаос. Два лихтера затонули прямо в чертовой гавани, а девятисоттонный каботажник, груженный бочками с горючим, сорвало со швартовых. Последний час мы пытаемся связаться с Джего: обычная проверка всех судов флота. Боюсь, никакого успеха. Есть какие-нибудь предположения?
— В последний раз я видел его крепко привязанным к пирсу. Я посмотрю и сообщу.
— Буду обязан, адмирал. Кстати, у вас будет по крайней мере один по-настоящему плохой день. Нам сообщают о ветрах в порывах до ста узлов. Погодные парни говорят, что можно ждать почти вертикального падения давления.
— Благодарю вас за эти несколько приятных слов — ответил Рив. — Конец связи.
В камере резко похолодало. Герике мало спал ночью, в пять-тридцать поднялся и подошел к окну с одеялом на плечах.
Снаружи было еще темно, но временами горизонт взрывался электрическими разрядами, на долю секунды высвечивая неподвижную картинку гавани. Несколько небольших судов дрейфовали в ней и два из них, насколько удалось рассмотреть, вверх днищем.
Шум ветра теперь стал сильнее, надоедливый, раздражающий, непрерывный стон. Он снова выглянул и в очередной вспышке увидел фигуру в плаще с фонарем в руках, пробирающуюся по пирсу к канонерке. В коридоре раздались шаги и через решетку заглянул Лаклан с керосиновой лампой в руке:
— Вам, должно быть, холодно здесь, капитан?
— Да, пожалуй, можно сказать и так.
— В кабинете хороший камин. Если вы дадите мне слово, я позволю вам посидеть у него.
Парень улыбнулся:
— Вам отсюда некуда сбежать — не в такое ненастье.
— Ну что ж, спасибо, Лаклан — ответил не раздумывая Герике. — Даю слово. Вы очень добры.
Юноша открыл решетку и Герике последовал за ним наверх. Торф в камине тлел на сквозняке белым огнем. Лаклан передал кружку чая. Мощный порыв ветра ударил по крыше, сорвав черепицу.
— Боже помоги. Этот ветер пугает меня, капитан. Пугает до смерти. Такой же, когда я был ребенком. Не ужасно, что я исповедуюсь?
— Разве этого боятся? — улыбнулся Герике и предложил сигарету. — Берите, Лаклан, и вступайте в клуб курильщиков.
Мэри-таун
«Мертвая Точка» провела плохую ночь. Дважды обрывались швартовы, в первом случае ее со значительной силой швырнуло жестоким шквалом обратно на пирс, и ее регулярно атаковали оторванные суденышки из гавани.
Джего и команда большую часть ночи были в боевой готовности, ведя постоянную битву за спасение старой канонерки, чтобы она не вышибла свои мозги о пирс. К пяти-тридцати Джего был без сил.
Он заметил на пирсе штормовой фонарь, но не понял, что идет Рив, пока адмирал не взобрался по трапу на мостик.
— Как дела?
— Мы висим, сэр, вот и все. Кажется, стоило попробовать шанс в открытом море.
— Не обманывайтесь. Думаете, это — плохо? Подождите, пока не станет хуже. Мюррей был на связи. Он вас не слышит.
— Знаю, наше радио разбито. Удивлюсь, если его вообще починят.
— О'кей, я передам Мюррею, что вы еще одним куском. Если найдете часок, когда станет полегче, приходите в коттедж. У меня есть идея, для которой вы можете понадобиться.
— Приду, сэр.
Рив выбрал момент, чтобы перешагнуть поручни, и заторопился вдоль пирса.
Бергер ударом ноги открыл дверь каюты и нетвердо ввалился, сопровождаемый ужасным шквалом ветра и дождя. Керосиновая лампа шаталась над столом в своих держалках, свет и тьма гонялись друг за другом в углах.
Отто Прагер, лежавший на койке, в тревоге сел:
— Что такое, Эрих?
Бергер промок до костей, несмотря на плащ. Лицо страшное:
— Я потерял еще человека.
На секунду он тяжело оперся о стол, потом перешел на другую сторону со всей осторожностью пьяного на колеблющемся полу. Он осел в кресло.
— Извини — сказал Прагер.
— Нам всем надо извиняться.
Бергер открыл верхний ящик, вынул судовой журнал и ручку.
«…пять склянок утренней вахты и состояние, наихудшее из мне известных. С величайшими трудностями спустили паруса, оставив лишь штормовые. Условия наверху зверские. В четыре склянки две гигантские волны перекатились через судно. Оно выдержало первую волну, но когда оказалось у ее подножья на другой стороне, ударила вторая волна, достигнув половины фок-мачты. В это время по моему приказу на снастях находились восемь человек, среди них старший помощник электрика Ханс Бергман, которого сорвало и унесло.»
— Вот так — горько сказал Бергер. — Бедный парень. Такой долгий путь — ради чего?
— Тебе надо поспать, Эрих.
— Ты прав — ответил Бергер. — Разбуди меня через полчаса.
Он положил голову на руки и закрыл глаза. Прагер сидел, глядя на него, свет от бешено шатающейся керосиновой лампы взад-вперед шатался по комнате, а снаружи тысяча жестоких голосов ветра, казалось, подымаются до крещендо.
— Это море, Отто — тихо сказал Бергер, не открывая глаз. — Может быть, оно решило прийти за нами.