Штормовое предупреждение
Шрифт:
– Я не один, – сообщил он вместо приветствия. Ему не ответили, и обсуждение завязалось в письменном виде – пулеметно застрочила клавиатура. Марлин решила, что, пожалуй, Ковальски должен быть благодарен звонившему, кто бы тот ни был – теперь у него был повод не продолжать корпеть над банджо. Он всем своим видом показывал, что у него есть дело, и его нельзя отвлекать. Рико разочаровано хмыкнул, подтянулся на локтях и подцепил банджо за гриф. Зацапал, взял в руки, будто ребенка, осторожно, стараясь ничего не повредить, и прижался к грифу изуродованной шрамом щекой. Марлин подумала, что наверняка ее тетушка даже не заметит
– Не вздумай, – строго велел ему Шкипер, обратив за обедом внимание на то, что подрывник так и не выпустил банджо из рук. – Здесь женщины и дети!
Марлин так и не узнала, что же именно Рико не должен был вздумать, потому что он внял приказу и не стал.
Днем опять пошел снег. Да что там пошел – повалил, сплошной белой пеленой закрыв окна и снова отрезав дом от прочего мира. Спутниковая тарелка на крыше в очередной раз оказалась побеждена погодными условиями: телевизор отказывался сотрудничать. Джулиан заявил, что наступил конец света, а раз так,то он будет спать, пока этот кошмар не прекратится. Где это видано: столько снега в их краях? Что эти небеса себе думают вообще?
Марлин долго размышляла, чем бы таким заняться, когда внезапно ее из задумчивости вывели голоса:
– Вот здесь!
В поле зрения попал Шкипер, который, прошагав пару метров, ткнул в пол пальцем, как пират обнаруживший место, где согласно его карте, зарыт клад. – Давайте.
– Уверяю тебя, это излишне.
– Тебя вообще никто не спрашивает.
– В этом нет никакой логической необходимости в данный момент.
– Тебя все еще никто не спрашивает. Рико, фас.
Марлин еще успела обернуться, чтобы краем глаза увидеть подсечку, после которой подрывник сграбастал не ожидавшего от него такого коварства сослуживца в охапку и, пока тот не восстановил статус-кво, буквально протащил те самые пройденные командиром два метра, после чего практически уронил свою ношу на ковер. И, опять же выигрывая инициативу у более медлительного товарища, придавил коленом, обернувшись через плечо на Шкипера – мол, дальше-то что?
– Должен заметить, – как оказалось, и в столь прискорбном положении Ковальски оставался в состоянии язвить, – что это мероприятие ни в коем случае не согласуется с представлениями Министерства Здравоохранения о долженствующем…
– На его счету десять часов за монитором, Рико, – не дослушал этот пассаж командир. – Ты знаешь, что делать.
Очевидно, Рико знал, потому что настойчиво, хоть и аккуратно, без лишней резкости, придавил приподнявшегося было товарища обратно к ковру и устроился на нем сверху.
– Только пожалуйста, давай без членовредит…
Окончание фразы потонуло в хрусте – Рико от души надавил сцепленными в замок руками на чужой загривок.
– Так-то лучше, – удовлетворенно кивнул Шкипер.
– Кому? – мрачно осведомился его зам.
– Помалкивай там. Мне в отряде нужны работоспособные
– Остеохондрозом.
– И с ним тоже.
– Э-э, – Марлин пришла в себя и замахала руками. – Ребята, ребята, вы это… Шкипер, не перегибай палку! Даже я знаю, что так не делается…
– Делается, потому что как только Рико с него слезет, этот умник снова сядет за свой монитор.
– Но, но… Но так и покалечить же можно…
– Кого? Ковальски? Этим?.. – с каждым новым словом брови Шкипер заламывал все выше. – Сестренка, этой мелочью даже Прапора не расстроить, ну что ты. Это тебе не случай Манфреди и Джонсона! Я понимаю, что у женщин представления о болевом пороге…
– У женщин в четыре раза больше нервных окончаний на квадратный сантиметр эпидермиса, – донеслось со стороны. Рико посчитал, что раз жертва разговаривает, то верно она уже отошла от первого раза, и придавил Ковальски еще разок с новым хрустом, хоть и не таким душераздирающим.
– Нормально все будет, – подытожил Шкипер наконец. – Он много сидя работает, и Рико периодически правит ему спину. Не переживай по пустякам.
Марлин захотелось обернуться и проверить, не образовалось ли, пока они тут болтали, на ковре ее тетушки, нового декоративного элемента из раскатанного тонким слоем Ковальски, но она сдержалась.
– По-хорошему, – заметила она, – надо бы сначала отмокнуть в ванной вроде?..
– Ванная занята, – пожал плечами Шкипер. – Там какой-то шабаш.
– Шабаш?
– Ребекка и Анастасия практикуют косметологию, – доложил Ковальски, которому, видимо, удалось вздохнуть в перерывах между стараниями Рико. Марлин не сразу сообразила что «Ребекка и Анастасия» – это Бекки и Стейси.
– Практикуют косметологию, – со вкусом повторил командир отряда. – Это звучит как «практикуют темную магию», Ковальски.
– В глубине души я именно так и полагаю, сэр.
– Думаю, ты прав. И что-то я не слышу жизнерадостного похрустывания твоих позвонков. Доложить обстановку.
– Думаю, с меня пока хватит.
– Вас понял. Рико, отпусти его.
– И отскобли от пола… – не удержалась Марлин.
– Что ты, – запротестовал Шкипер, – это даже звучит странно.
– Серьезно?..
– Рико очень точно рассчитывает давление, – подтвердила жертва недавней экзекуции, поднимаясь с пола и машинально отряхиваясь. Хотя по мнению Марлин, учитывая, что лейтенанта вечно заносило то в подвал к трубам, то к проводке, то копаться в моторе, лежание на ковре сделало его чище, а не наоборот.
– Он же возится со взрывчаткой. Там всегда нужно глядеть в оба: одно неверное движение, давление чуть больше нужного или недостаточное, и все вокруг взлетает на воздух.
– Да откуда же ему знать, что и как делать? – пожала Марлин плечами. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но на мануального терапевта он не похож…
– Если тебе дать журнал с указанием цен и скидок на товары, ты рассчитаешь самый тебе выгодный тариф?
– Конечно, это нетрудно.
– А если я то же самое выражу в виде примера, длинного и со скобками, тебя это запутает. Хотя математические действия будут одни и те же. Если дать Рико стену и сказать, что от нее надо избавиться, он в уме рассчитает, чем ее убрать, сколько и какого вещества понадобится, как его расположить и на какое расстояние отойти.